– Почему?

– Скажем так – скучно, неприятно, непогода и не сезон. А вообще я не люблю, когда меня окружает многое количество людей. Думаю, ты понимаешь, что в будний день утром – это пик суетливых людей, что сбивают тебя с пути, наступают на ноги, толкают в плечо, – впервые я удивленно округляю глаза, не поверив в то, что я слышу. Он не огрызнулся, а объяснил причину. Этот ответ был достойным.

– Собирайся, – проговаривает его тихий голос, и я могу, впервые опустить свой взгляд на собранность и полную готовность парня. Он бодрствует в ранее утро, впрочем, как и каждым утром, непонятно куда, девая свой сон. Веркоохен одет в черные джинсы, и черную футболку, которая идеально села на него торс, обтянув крепкие мышцы. Он замечает мой оценивающий взгляд, и я покрываюсь румянцем, замечая его качающую голову.

– Шесть утра. Обычно ты встаешь намного позже. Разве сейчас что-то или кто-то будет работать в такую рань? – тихо говорю я, показывая на время, зная, что первые пары он провидит в блоке. Но что-то мне подсказывает, что мы далеко не в колледж. Тогда куда можно собираться в такое ранее утро?

– Когда я был в школе, в старшей школе, меня выгнали за драку – точнее, за то, что парень попал в больницу со сломанным носом и рукой. Мой отец отправил меня учиться в военную школу, в Вашингтоне. Там я закончил два последних класса, сдал экзамен и вернулся в Нью-Йорк учиться. Скажем так – после этой школы у меня остались пару отличных хобби. Обычно я занимаюсь в понедельник, но для тебя – сделаю исключение, – продолжает он делиться со мной своей жизнью, а я, разинув рот, слушала его. Веркоохен выходит, а я лишний раз зеваю, собирая принадлежности для душа и полотенце. Всего за пять минут, я узнала о нем больше, чем за все время, что прожила с ним рядом.

Вот почему он стал таким закаленным – военное учреждение дается не всем, но ему оно пошло на пользу.

Горячая вода быстро прогоняет мой сон и расслабляет. Но мне не удается достаточно расслабиться и погреться под душем, как Веркоохен стучит в двери, поторапливая, и о том, как его у меня мало. Слушая его, я справляюсь быстрее положенного и высушиваю волосы в ванне.

В комнате собираюсь довольно скоро и слежу за временем. Нильс предупредил о том, что на улице мы ходить не будем, поэтому я надеваю тонкие светлые джинсы, еще не распакованные кеды и тонкую толстовку по ветровку. Покидая свою комнату, я прохожу на кухню, где светловолосый пьет кофе, поедая вчерашнее печенье из вазы, похоже, оно пришлось ему по вкусу. Когда я появляюсь рядом, он переводит свой взгляд на меня. Ему нравится то, в чем я одета, и это видно по тому, как его губы смачивает язык, а глаза начинают бегать снизу вверх.

– Детка, тебе идет ветровка и кеды. Не думал, что пай-девочка, может быть bad-девочкой, – отпивает с чашки неизменный крепкий кофе, и его запах я слышу даже на растяни. Его комплимент меня немного смущает, поэтому я улыбаюсь, не понимая, как я должна себя вести. Он поднимается, быстро доедая последнее оставшееся печенье.

– Разве мы не будем завтракать? – спрашиваю я, осматривая пустой стол, на котором одна чашка уже выпитого кофе и съеденного печенья. Я бы покушала сейчас плотным завтраком или хотя бы бутербродами с сыром.

– Немного позже. Не волнуйся, мы обязательно заедим в одно отличное место – там сочные стейки, а пока придется потерпеть, – пожимает он плечами, натягивая на себя кожаную куртку. – И, кстати, хочу тебя предупредить заранее – пару часов проведем с моими друзьями, так как их абонемент исключительно на вторник, – проговаривает Нильса, когда мы ступам на выход, а я после услышанного притормаживаю.

– То есть?

– Не так долго, Прайс. Если тебе понравится – задержимся. Общаться будет некогда, – Нильс тянет меня за рукав черной ветровки.

Вместе, мы спускаемся по лестничной площадке, и, при этом, его ладонь касается моей, отчего я перестаю дышать. Слишком удивленная его жестом, я мало не спотыкаюсь об ступеньки, но Нильс дергает меня назад, заставляя выровняться, не дав разбить мне мой нос о сами ступени. Господи, зачем он делает эти жесты?

– Черт, Роуз, внимательней! – рычит он, а я сковано сжимаюсь.

Мы выходим из общежития под следящие и пристальнее наблюдения миссис Робинсон, с которой я поздоровалась на ходу, а парень и вовсе не обратил на нее надобного внимания. От такой бестактный, чем, кажется, даже удивляет.

На стоянке было столпотворение друзей Нильса, а рука парня сползла с моей ладони незамедлительно, что обескуражило. Он был в смятении при своих друзьях? Луи издали улыбается мне милейшей улыбкой, смягчая мою реакцию, но в нее вновь пихают иголки, как только я замечаю Найла Хорана, который приподнимает уголок губ в язвительной усмешке, скрещивая руки на груди. Обращаю внимание на недавних знакомых Лиама и Гарри, которые вполне приветливо махают головой, а Гарри даже протягивает руку.

– Ты не сказал, что на тренировке будет твоя девочка, Нильс. Но, это обещает быть впечатляющим зрелищем, – комментирует Гарри, пожимая мою руку крепкой хваткой. Я покосилась на Нильса.

«Твоя девочка»… О, Господи, да что со мной происходит?!

– Это ненадолго, думаю. В комнате сидеть довольно скучно, а так развеюсь и я, и она, – безразличный тон Нильса был более мне знаком, чем тот, что я слышала у себя в комнате.

– Здравствуй, крошка-Роуз. Как поживаешь? О-о, а ты выглядишь горячо, – привлекает меня еще один парень, который выходит из соседнего от машины Нильса авто, что было выкрашено в белоснежную краску, а вдоль его крыла разрисован… кажется краской черный дракон. Отличная тачка.