– Знаю, – качаю я головой. Любопытность мне не подвластна, а сегодня его день, поэтому становится еще любопытней, когда не знаешь, что ждет тебя дальше. Нильс очень непредсказуем, что довольно-таки притягательно. Этакая женская закономерность – восхищаться тем, что опасно или не доступно.

– Мы немного покатаемся по городу, к центру Статен-Айленд, – подмигивает он, отвечая на мой вопрос слишком далеко от ответа. Этот островок довольно далеко от нас… Сегодня мы полдня будем проводить вместе в машине, что даже хорошо – мы можем вместе о чем-то беседовать, говорить на различные темы. Сегодня он открытая книга. В моей голове пролетают новые вопросы, и теперь я замираю, вспомнив о блондинке. Сейчас самый подходящий момент узнать правду об их отношениях.

– Нильс, а кто для тебя та девушка, Одри Виликирман, которая была в боулинге? – перевожу тему, понимая, что это куда интереснее и насыщеннее. Помню, как он сказал, что у него нет отношений, и даже дал понять – они ему не нужны. Но блондинка встретила его сильным страстным поцелуем, оказалась на его коленях за считанные секунды, похоже засунув свой язык по самые гланды парня, шептала что-то крайне приятное ему на ухо, по девчачьи хихикая. Это был откровенный флирт. Нильс ее обнимал и позволял прикасаться к себе, значит, он солгал о том, что не состоит с ней отношениях.

Веркоохен задерживает на мне любопытный взгляд, и склоняет голову набок, не сразу вынув со своего кармана слова, удивившись.

– У меня нет никаких отношений с Виликирман, если ты об этом меня спрашиваешь, – невозмутимо говорит он, продолжив поедать бюргер.

– Разве? – я действительно удивлена, что он до сих пор отрицает это. Я все видела своими глазами. Я не слепа! – Вы ведь вместе сидели, и… целовались, – мои щеки точно порозовели, и я неуверенно опускаю глаза. Конечно, я про себя договорила «и не только целовались…», но последнее так и не сорвалось с языка. Я и без того пылала от его пронзительного взгляда.

– Роуз, ты вроде взрослая девочка, а тебе рассказывать, что бывает между парнем и девушкой, когда они дружат? Одри всего лишь моя подруга, не больше, – смеется он, похоже, действительно не воспринимая всерьез мои слова. Для него это обыденные отношения?

– То есть, у тебя много таких хороших подруг? – приподняла я брови, не принимая определенного смысла его слов. Это абсурд. По крайней мере, в Англии это абсурд. И для меня. Только представив, что он может быть с кем-то в одной комнате и прикасаться к девушке – я чувствую отвращение, и почему-то далеко не к Нильсу.

– Достаточно, – облизывает он губы, сдерживая смех, из-за чего он не может доесть оставшийся кучек бюргера. От неудобства я ерзаю по креслу, сдвигая свои ноги плотнее, настороженно поглядывая на парня. Он действительно ветреный, что очень сильно огорчает меня. Но почему девушки крутятся вокруг него как белки в колесе, особенно она, Одри? Он не уделяет им особого внимания, как мне. Разве одна из них интересовалась когда-нибудь внутренним миром Нильса? Я в этом очень сильно сомневаюсь…

– Ты действительно спишь с ней? То есть, она знает о том, что ты проводишь время со мной? – вновь с интересом спрашиваю я, и знаю, как сильно не хочу услышать положительный ответ.

– Право, – смеется Нильс, – Ты и в самом деле знаешься на пытливости, – усмехается он, а я поднимаю на него глаза, смущаясь его впервые страной улыбке. Он нервничает, когда мы говорим о его любовницах? Нет, кажется, он… смущен! Мои глаза меня не обманывают. В моем животе вспорхнули назойливые порхающие крылышки. – Она подруга. И да, если же мне захочется развлечься – она охотно проведет меня в свою квартиру. Иногда нужно жить для себя, не чувствуя себя кому-то обязанным, не воспринимая шепот и осуждения посторонних. Главное, это нравится мне, а остальное меня мало заботит. Плевать на этих людей, они всегда будут тебя осуждать, даже когда ты будешь дарить им любовь – это будет для них ничтожно и вульгарно…

Я просто не могу поверить, что слышу такие слова от Нильса. Почему он думает, что мораль – это ничто. Это очень важная вещь, а он об нее вытирает ноги! Нужно быть кому-то обязанным, иначе ты выйдешь из-под контроля – а дальше беда. Мой опыт был печален, оттого я следую по своему моральному кодексу. Мне хотелось бы, чтобы Нильс был менее… вульгарен в отношениях. Любые отношение – это очень важный поступок. Это очень… интригующее, личное, интимное дело. Нет, я его совсем не понимаю.

– Роуз? – я поворачиваюсь к Нильсу, и замечаю его заинтересованный взгляд, что заглядывает в мои растерянные глаза. В моей голове вспоминается большой стол, ребята в боулинге и как Одри нежно целовала парня в шею, за ухом, а он все крепче сжимал ее талию. Что если она его любит? Это же ужасно больно, когда ты пытаешься привлечь его внимание, но не получаешь ничего взамен? Нильс черств. И… как бы мне не хотелось оказаться ближе к нему и прикоснуться к его губам, почувствовать их мягкость и вкус, я не могла пойти на это. Для него это – ничего, а для меня большой и важный шаг. С Луи все было, как с обычным парнем. А Нильс, он другой, он не такой, как другие, они – не как он. – Я могу тебе задать свой вопрос?

Не понимаю, почему именно сейчас мою голову переполняют мысли о Нильсе Веркоохене и о ласках, которые могли бы подарить мои губы. Он был просто парнем из моего детства, у нас сложные отношения, но желание во мне пробуждается с каждым днем сильнее. И для меня очень важно, чтобы он не узнал о переполняющих меня чувствах. Я знаю, что он может воспользоваться моим сердцем, совершить непоправимое, а я не хочу быть больше в печали. Все стало налаживаться. Все стало иначе.

– Я слушаю тебя, Нильс, – выпрямляю свою спину, закинув ногу на ногу, и беру ложку с мороженым, отправляя ее в рот, чтобы охолодить себя, остудить свои мысли. Кажется, тут слишком жарко…