Мне был противен двуличный Нильс.

Я медленно исследовала их взглядом, вновь, не чувствуя смущения, а только настоящее воющее чувство отвращения.

Последней капелей в глубокий стакан моих чувств, стали его прикосновения к ее гибкому телу. Сквозь поцелуй он открыл глаза, когда я грубо смотрела в его сторону. Раньше он так не поступал, так зачем же сейчас это делает? Он говорил, что она ему не интересна!

Его крепкие ладони блуждали по ее телу, начиная с бедер и до самой шеи. Опустив взгляд, я понимаю, что больше не способна мыслить здравым умом, Нильс давил намеренно. Он решил показать, что может к ней прикасаться без каких-либо преград? Или…

.

Или решил показать мне, что я недостойна его прикосновений? Проклятье. О чем я думаю? Днем мне не понравилось, а значит, он мне безразличен. Безразличен, черт возьми!

Трубочка, через который я пила коктейль шумно задвигалась по пустому стакану. Я недоуменно опустила глаза, не понимая, когда он успел закончиться. Нахмурившись, я замечаю, как весело подходит ко мне Алекс.

– Ты так и не решила к нам спуститься, – она буквально падает рядом со мной на диван. – И выпила все коктейли? – она приподняла своим брови, когда она увидела в посудинах лишь трубочки, зонтики и лед.

– Совсем немножко, – я улыбнулась, показав пальчиками то количество, что я выпила. – И я готова заказать еще. Будешь со мной за компанию? – я подтягиваю к себе два разлитых низких пузатых стакана из толстого стекла, в котором была та гадкая янтарная жидкость.

– Малышка, я думаю тебе достаточно, – она усмехнулась, но приняла один из предложенных стаканов. – Ты себя отлично чувствуешь?

– Лучше не бывает! – я смеюсь, с легкостью поднимаю стакан. – И так, когда пьешь, нужно что-то сказать, правда? – я прищуриваюсь, весело покосившись в сторону Нильса и Одри. – Ребят, вы с нами? – не принимая их ответов, я подталкиваю по темному деревянному столу два стакана, которые они вовремя словили. Веркоохен выдохнул, покосив на меня свой взгляд.

– Розали, хватит, – он сбавил свой тон до холодного, ужасно надоедливого и такого нудного, что я приподняла бровь. Он ничего не мог сделать мне, а тем более отобрать спиртное, когда сидел на таком большом расстоянии.

– Желаю, чтобы ты сказал своей подруге, что сегодня твоя ширинка требует особого присмотра. Одри, справишься? А, точно справишься! – рядом слышу заливающийся смех блондинки, и как дрожит ее рука со стаканом. Веркоохен смерил меня гневными глазами, а Одри приоткрыла свои губы. – За удовольствие, – усмехнулась я, двумя небольшими глотками опустошив стакан янтарной жидкости. В горло уже не пекло, но я взяла кусочек из фруктовой нарезки.

– Нильс? – я слышу обвинительный голос девушки, когда Нильсу усаживает ее рядом, впервые спихнув со своих колен.

– Я сказал – тебе хватит, Прайс. Алекс выпусти ее, хочу с ней поговорить, – он указывает девушке, которая медленно, но все же встает с места, пропуская меня на выход из-за стола.

– Боюсь, что не сейчас, Веркоохен. Я хочу в уборную, – я двигаюсь к краю, шатко вставая на свои каблуки.

– Провожу, – цедит он сквозь зубы.

– Я не собираюсь удовлетворять твои потребности, которые так пылко разогрела твоя подруга, Нильс. И меж прочем, – я указала пальцем на его шею. – Вытри, сперва, с себя остатки ее помады. Ты выгладишь… – мой каблук не справляется с весом и немного подгибается. Нильс протягивает ко мне свои ладони, а я быстро обретаю равновесие отталкивая его в грудь. – Выглядишь истаскано, – договорила я.

Яростные глаза Нильса пылали от злобы, а я впервые не почувствовала трепещущего чувства. Мне было забавно наблюдать за его реакцией. Он думал я смолчу? Я его уже не боюсь. Он меня не может ударить, он не может меня затащить в постель против воли, он неволей будет корить себя за любое вмешательство в мое пространство. Нильс Веркоохен теперь никто, как и был много лет назад.

– Что, так и будешь стоять? Ты всегда так смотрел на меня, и молчал, Веркоохен, – усмехнулась я, наблюдая за его сжатыми кулаками и ходившими желваками. – Тебе повезло, Веркоохен, очень повезло, что мы знакомы, правда? – повторяю я эти слова, которые постоянно говорила ему, тогда, очень-очень давно, когда он валялся у моих ног.

Он хватает меня за руку, Алекса отталкивает его.

– Я проведу ее в уборную. Не злись, ею управляет алкоголь, – она встает между нами, а его взгляд ни на секунду не оставил мои глаза. Он точно знал, что сейчас я в своем разуме, и говорю ему те слова, которые принесут ему воспоминания, возможно боль, а возможно и отчаяние. Он всегда был слаб против меня.

Я сильнее. Я научилась терпеть.

– У вас три минуты. А когда вернешься, мы с тобой все же поговорим, – проясняет гневно парень, едва сдерживая себя от своей агрессии.

Нильс молча возвращается на диван, сев и устремив свой взгляд на стол, теперь не обращая внимания на девушку, которая трогает его плечи и волосы. Теперь он думает обо мне, о моих словах

Когда мы оказываемся на первом этаже, миновав орду танцующих и выпивающих людей, Алекс заводит меня в довольно большую и ухоженную уборную.

– Я перегнула палку? – спрашиваю, когда мы подходим к широкому зеркалу с рядом умывальников.

– Ты не держишь свой язык за зубами. Веркоохен не любит разборок в клубе, – она достает из своей сумочки помаду, изящно наклонившись над умывальником, упираясь на него одной рукой, а второй умело, и аккуратно подчеркивая свои алые губы.