– А я не люблю, когда он играет со мной, – осеклась я, и Алекс приподняла свои брови, кинув на меня вопросительный взгляд. – Он заставил меня отказать Луи, – расстроено продолжаю я. – А за тем наглядно показал, что он имеет право претендовать на любую… девку, даже если то Одри Виликирман, – я нахмурилась.

Ставало намного легче, когда я пустила поток слов.

– Отказать Луи? – она удивилась. – Ты ему отказала? – она была до недоумения возмущенной. Я смущенно улыбнулась, повернувшись к зеркалу, разглядывая, как подкрученные волосы стали более растрепанными. – Он заставил меня откопать эти билеты за кучу денег. Розали, этот парень точно хочет тебя впечатлить! Ты не можешь так легко сдаваться.

– Луи он… Он не такой как Нильс, понимаешь? – я поворачиваюсь к девушке, которая, не спуская с меня своих светлых глаза, отслеживает каждое мое движение. – То есть… Луи, конечно, знает, что нужно делать, чем удивлять, и все в таком духе «ловеласа». А Нильс может устроить мне неделю каторги за то, что пойду с его другом на выставку и в ресторан. Мне легче отказать Луи и докучать Веркоохену, – я улыбнулась своему едва коварному плану.

– Ты грубо обошлась с ним, не боишься оказаться под его прицелом на этот вечер?

– Под прицелом… в смысле…

– Да, оказаться у него в комнате утром, Прайс. Именно это я и хотела сказать, – она опирается поясницей на раковину, а я вновь перевожу взгляд в зеркало. Щеки запылали от смущения, но не от ее слов, а от того, что в моей голове начали появляться совсем недостойные меня мысли.

– Я ему не интересна, – пожимаю я плечами. – И мы только-только сошли с тропы войны, поэтому нас сложно назвать друзьями. Кто знает, возможно, это просто краткое перемирие. Знаешь, как тишина перед бурей.

– А он тебе? Нильс Веркоохен тебе интересен? – она будто допытывалась ко мне, отчего стало некомфортно. Мне не нравилось рассказывать ей о нас с Нильсом, но язык сам воспроизводил диалог, не обращая внимания на взывающий зов мозга.

– Какая разница? То, что было между нами – исправит только вторая жизнь, – пожимаю я плечами, а в ее взгляде появляется блеск безумного интереса. – Алекс, сейчас не время и не… место, – договорила я, обводя своим взглядом женский туалет.

– Что между вами?

– Просто детская история…– пожимаю я плечами, включая холодную воду, ополаскивая руки и прижимая их к шее, плечам и груди. Мне было ужасно душно. Взгляд Алексы заставил меня говорить дальше. – Я жила тут с родителями. Мы приехали сюда из-за бизнеса моего отца, он вечно пропадал на работе, мама окуналась с головой в его финансовые дела компании, а я развлекалась в школе, – протянула я, едва заметно улыбнувшись. Это не была одна из веселых историй, но губы не спадали с дурацкой улыбки. – Развлекалась я с Нильсом Веркоохеным.

– Ты уже тогда была с ним в отношениях?

– Что? Господи, нет, конечно, – покачала я головой, одолев смех. – Мне не было даже пятнадцати лет, в то время, я и думать и таких отношениях не могла. Но… могла думать о нечто другом, – я отвернулась от проницательного взгляда девушки, заглядывая в свои потускневшие глаза и немного припущенные ресницы от расслабленности. – Мы не дружили. Он меня жутко раздражал. Он был отшельником, мало с кем дружил и общался. Просто учился, ходил в своих пиджаках, как полагает старшеклассникам, таская с собой учебники и тетради. Он был таким нудным, что я не упустила шанса… сделать его еще больше отшельником и изгоем.

От улыбки не осталось и следа. По коже прошелся холодок.

– Роуз, я не совсем поняла, что ты имеешь в виду, – она подошла поближе.

– Алекс, я просто… была самой настоящей дурой, понимаешь? – слезы подкрались совсем незаметно, и я прикрыла лицо. – Я играла с ним по своим правилам, заставляя делать то, чему он противился. Когда противился – избивали. Я хотела остановится, правда хотела… Но я не могла, понимаешь? Он намеренно злил, а я поддавалась его манипуляциям! …Я хотела бы все вернуть… чтобы все стало на своим места, но уже не будет ничего, как прежде… – жалобные всхлипы вылетали из меня, и сейчас я понимаю, что последние брошенные слова Нильсу сдавливают мне горло.

Язык был уже не управляемый…

– Но то, что у вас сейчас происходит…– она прикасается своей рукой к моему плечу.

– Ирония, Алекс. Мы сменили свои роли. Как тогда заметил Нильс – принцип бумеранга существует, – я стираю слезы и понимаю, что макияж ужасно потек по моим щекам. – И теперь он так изменился… Из маленького и беззащитного мальчика он стал мужчиной. Он силен, умен и озлоблен на меня. Сегодня был первый, единственный день, когда я почувствовала с ним нечто… общее. Нашла с ним ту спокойную волну, на которой мы балансируем вдвоем, понимаешь? А за оптом этот дурацкий поцелуй испортил весь вечер…