Я могу сказать, что только после окончания колледжа, я смогу пойти на работу. Затем накоплю денег и куплю дом, в Англии, где ни будь далеко от шумных городов, кишащие миллионами людей. Буду жить в пригороде, и думаю, там появится моя семья.

В счастье и доброте – вот как я представляю свою жизнь.

– А чтобы ты хотел от жизни в будущем? – интересуюсь я, выпрямляясь и рассматривая Нильса, который смотрит на меня своими голубыми очами. Его рука медленно поднимается и опускается по моей спине, из-за чего я чувствую мурашки по коже.

– Я не люблю смотреть наперед, со временем станет все ясно, – говорит парень, и я киваю головой, понимая, что он не любитель строить свои планы на будущее.

– Тебе двадцать один год, Нильс. Ты уже ничего не ждешь от своей жизни? – спрашиваю, думая, что это слишком ужасно. Как можно достигнуть чего-то, а потом остановится и плыть по течению? Зачем тогда чего-то было добиваться, если тебе оно совсем не нужно?

– Жду, много жду, но мне это не интересно сейчас, понимаешь? – усмехается он. Я смею предположить, что парень совсем еще не нагулялся и не получил той порции наслаждения от жизни, чтобы купить дом, найти жену и обзавестись детьми.

– Понимаю, – с неким разочарованием говорю я. – Нильс, ты бы…– останавливаюсь, пытаясь еще раз продумать предложение в голове, и Веркоохен внимательно слушает меня. – Ты бы не хотел провести Рождество в Англии? – задаю вопрос, ощутив себя в неудобном положении и жутко смущенной.

– Ты хочешь меня пригласить на Рождество к себе, в Англию? – переспросил Нильс, явно шокирован, но не потерял своей уверенности и настойчивости, когда поднимает мое подбородок, вонзаясь любопытными, цветом океана глазами в самую глыб меня, пытаясь что-то рассмотреть более сосредоточенней, после моих слов.

– Да, в Англию. Я думаю, это было бы здорово. Я бы тебе показала потрясающее места, где они необычны особенно в эту пору года – зимой. Мы бы встретили Рождество вместе, в моем доме, – я не знаю, куда направить свой взгляд и наперекор блондину, который придерживает мой подбородок, я опускаю глаза вниз, боясь, что он может люто отреагировать на мою идею, что так внезапно появилась в моей голове.

– Ты уверенна в этом? Я знаю, что Рождество важно для тебя, Роуз, – мягко говорит Нильс, а я выдыхаю. Этот праздник действительно важен и поэтому я хочу провести его не только в кругу родных, но и с ним. Я хочу, чтобы он понял то, как стает приятно в душе, когда звенят колокола, люди добрее самих небесных ангелов, дарят улыбку, обмениваются комплементами и весь вечер веселятся, подпевая праздничным песням. Если он не хочет встречать его со своими родными, то возможно, он захочет справить этот праздник со мной? Он ведь уже не чувствует этой убийственной вражды между нами? Мы ведь становимся более добрей друг к другу, расширяя наше доверие.

– Уверена. Но ты можешь отказаться, это приглашение на твое одобрение, Нильс, – проговариваю я, мимолетно взглянув на него, и парень расползается в улыбке.

– Пожалуй, я не откажусь, Роуз. Мне было бы приятно посетить Англию и провести этот праздничный вечер с тобой. Я бы хотел познакомиться с Мерфин, – проговаривает Веркоохен, принимая мое приглашение и даже доволен им больше, чем я могла себе представить.

– С моей бабушкой? – удивилась я, не понимая, почему у него такой интерес к моей немолодой родственнице.

– Именно так. Надо же понять, как она смерила тебя. Обуздать мне тебя не получится, но я мог бы научиться некоторым изысканным деталям, не правда ли? – я сощурилась.

– Откуда ты знаешь, что моя бабушка психолог?

– Прекрасный психолог со стажем, Роуз, – поправил меня парень, доволен тем, что смог удивить меня. – Я много знаю о тебе, – подмигнул Нильс, а я недовольно рассматриваю его. И как ему удается доставать ту информацию, которая не могла бы попасть в его руки, совершенно никаким образом?

– И я, совсем нечего не знаю о тебе, Нильс, – напоминаю я ему, из-за чего почувствовала хватку на талии более крепче, чем было до этого.

– Что ты хочешь знать, Розали? – спрашивает меня Веркоохен, а я удивленно захлопав ресницами, обескуражено выдохнула.

– Ты серьезно? – спрашиваю я, не веря своим ушам.

– Один единственный вопрос. Ты можешь задать, сейчас и я тебе расскажу, – уверенно и с условиями заявил блондин, чьи глаза сверкали вниманием и увлечением моего размышления.

Я затихла, быстро прокручивая в голове те вопросы, которые мне не известны. И что я могу спросить? Что он чувствует ко мне? Нет, лучше, о том, как он добился такого успеха, после того, как я оставила его в покое и уехала в Англию. Нет-нет-нет, совсем не это мне надо. Лучше спросить, как именно он работает на Даниэля и что значило то письмо, лежащее на его столе. Или же мне спросить о том, почему так заботиться обо мне, ведь раньше испытывал ненависть и боль. Еще мне интересно, биполярен ли Веркоохен, он слишком часто меняется в настроении и это может оказаться болезнь, но это совсем невежливо с моей стороны. Мне придется спросить бабушку, которая разбирается в этом больше, чем я. Опять погружаюсь в глубокие раздумья, прокручивая миллионы вопросов, но ни один не подходит для того, чтобы задать его под описанием «единственный».