– Спасибо, Анна. Нильс действительно добр ко мне, – соглашаюсь я с ней.

– Я рада за тебя, Розали, твоя мама бы гордилось, какой ты выросла, – улыбнулась женщина, заставляя и меня скромно принять комплимент, пока она обняла меня о поцеловала в щеку, показывая, как рада за меня. Анна всегда говорит, что я похожа на нее, такой же моя мама была в подростковом возрасте, и этого раньше я не могла слышать – слезы сразу напрашивались на глаза и я могла эмоционально не сдержаться. Но сейчас, я, улыбаюсь, и я очень благодарна Нильсу за то, что помог мне избавиться от этого угнетающего чувства вины, где его не должно было быть вовсе.

Собрав подарки, мы приносим их на диван, и слышим громкие радостные крики детей. Остальные тоже начинают перемещаться на диван, рассаживаясь по креслам и подставляя стулья. Бабушка рассматривает надписи с именами, и передает каждому из нас, но не успевают получить подарки сами детишки, как слышат громкие взрывные фейерверки в честь Рождества, а по телевизору начинается новогодняя песня.

– Мама, пошли на улицу! – кричит Мишель.

– Солнышко там же холодно, – смеется Анна.

– Ну, мам! – возмущенно протянул Томас.

– Я схожу с ними и с Нильсом на улицу, – говорю я, и смотрю на Нильса, который под пристальным рассматриванием всех остальных, соглашается, вставая с кресла и двигаясь в сторону коридора. – Мы не замерзнем, через пять минут вернемся, – говорю я, помогая Томасу одеть ботинки и курточку. Мишель уже как самостоятельная девочка, сама обувает сапожки и натягивает синее пальтишко. Нильс отдает мне мое пальто, выводя нас всех на улицу.

Мишель и Томас сразу разбегаются по двору, поднимая голову к темному небу, на котором красивыми и разноцветными цветками разлетаются фейерверки. Нильс обнимает меня, когда я вздрагиваю от недалеко стрельнувшей петарды. В Рождество, когда стреляют фейерверки, салюты, громкие стреляющие предметы, у меня внутри все передергивает, а сердце быстро бьется. Я не переношу взрывчаток, не смотря на то, что это красиво, мое тело трясется. Это действительно красиво и захватывающе, но это будоражит мое нутро. По крайней мере, это доставляет удовольствие детям.

– Ты боишься? – удивленно спрашивает Нильс, похоже, почувствовав, как я лишний раз вздрогнула, крепче обвивая его и опуская голову ему на грудь.

– Нет, все в порядке, – улыбаясь, мельком посмотрев на парня, который изучает меня своим пристальным и внимательным взглядом.

– С Рождеством, милая.

– С Рождеством, Нильс, – расплываюсь в улыбке, и он касается моих губ, так страстно и нежно заставляя меня забыть о громких выстрелах и полностью отдаться поцелую, обвивая Нильса лаской и нежностью. Но я отпрянула, опуская голову, почувствовав, как мое пальто что-то тянет вниз. – Томас.

– Да ты издеваешься! – закатывает глаза Нильса, когда малыш тянет свои ручки, и я поднимаю его, взяв на руки. Томас обнимает меня за шею, а я посмеиваюсь, когда Нильс отходит от меня, ворча что-то себе под нос, явно не доволен тем, что Томас ни разу не дал закончить начатое.

– Нильс, Роуз, возвращайтесь с детьми в дом, – кричит бабушка. – Холодно!

Томас оставляет меня, побежав по сугробам снега назад, а за ним и

Мишель, весло смеясь. Как только за детьми закрываются двери, Нильс оказывается около меня, и я позволяю тем же, все еще горячим чувствам продолжить пылкий поцелуй. И мне никогда не надоест целовать его губы, держаться за его плечи, ощущать, как именно тот самый узел желания закутывается в низу живота. Мы встретили Рождество, и мы так же счастливы, но по-новому. Кто знает, что ждет нас в этот год, но я уже с желанием прикрываю глаза, молясь, чтобы у нас было все хорошо, и с каждым днем все налаживалось.

Возвращаясь, мы с довольными улыбками заходим в гостиную, где уже все сидят с подарками и ожидающе смотрят на нас. Нильс приглашает сесть на кресло, а сам садится около меня на пол, опираясь о мои ноги.

– Так, это твое, – Питер передает мне дюжину коробочек, которые я кладу на пол около себя. – Нильс, – так же передают несколько коробочек и светловолосому, которой благодарит. Хорошо, бабушка предупредила на счет гостя, ведь, было бы не удобно оставить Нильса без подарков. Парень оборачивается назад, и смотрит на меня, держа в своих руках мой упакованный подарочек, с которым мне помог юноша за торговой лавкой. Пока все раскрывают свои подарки и искренне улыбаются, я заворожено наблюдаю, как парень аккуратно снимает синий бантик и разворачивает праздничную фольгу. Нильс изучает коробочку, но вскоре медленно открывает ее, пока я волнительно кусаю губу.

– Я знаю, что это весьма странный подарок, но…

– Роза? Голубая роза? – вытаскивая цепочку, на которой болтается розочка. – Она красивая, – внимательно рассматривая, он передает мне в дрожащие руки цепочку. Он улыбается, а его глаза искристо сияют, что говорит только обо дном – ему понравилось, – Надень ее на меня, Розали, – просит Нильс, и я аккуратно застегиваю цепочку с розой на шее парня. Мои руки проходятся по его сильным плечам, и склоняясь к его уху.

– Я люблю тебя, Нильс. Пусть эта роза будет напоминать тебе обо мне всегда, – тихо говорю я, оставляя поцелуй на его щеке, замечая, как он берет мою руку и целует тыльную сторону ладошки, показывая, насколько это взаимно.

– Открой мой подарок, Розали, – шепчет Нильс, протягивая мне небольшой конверт, что перевязан золотым бантом и плоскую коробку.

– Не много ли у меня от тебя подарков, Нильс? – недоверчиво спрашиваю я, аккуратно раскрывая конверт. Он оказывается тонким, и когда я вытаскиваю оттуда небольшого формата глянцевый сертификат, но удивляюсь и заворожено перевожу взгляд на Нильса.

– Милая, что у тебя там? – интересуется Анна.

– Приглашение на парную фотосессию в студии «Jessie», – читаю я в голос верхню строчку, а за тем перевожу вновь смотрю на Нильса. Он сумашедший!