— Все в порядке. Извините, — тихо произношу я, прерывая телефонный звонок. Стефф облегченно выдыхает, а я угрюмо смотрю на нее.

— Мне нужна твоя помощь, Роуз. Ты помогла Найлу, и я видела, что ты знаешь, что делала. Помоги и мне, — тихо говорит она, а я понимаю, а у меня уже давно нет иного выхода.

— Тебе нужен доктор, Стефф. Тебе будет больно, — протестом качаю я головой, предупреждая о последствиях.

— Просто помоги мне. Ты же можешь? — трудно выговаривает девушка, а я нервно прохожу рукой по волосам.

Мне не остается выбора, и я вновь присаживаюсь около нее.

— Я помогу снять куртку и кофту, — говорю я, объясняя следующие свои действия.

— Будет больно? — взволновано задет вопрос Стефф.

— Не думаю, что сильно, однако придется потерпеть.

Стеффани жмурит глаза, когда я помогаю ей раздеться и перевязать ребра плотным бинтом. С девушки прорывается слабый кашель, и это начинает волновать меня. Прохожу ватными дисками, смоченные антисептиком, по ее лицу, чтобы обезопасить ее от заражения маленьких царапин. По ее левой щеке хорошо виден синяк, а на лбу, ближе к правой стороне, небольшая шишка, но ее отлично видно из-за красноватого цвета. Бедная Стеффани, как же она пережила это?

— Если станет хуже, ты должна обратиться к медикам. Обещай мне, — настойчиво требую я.

— Хорошо, Роуз, — тихо шепчет она.

— Теперь расскажи мне, что произошло. Это ведь Найл, верно? — спрашиваю я и вижу, как она отводит глаза, которые заслезились.

— Найл хороший парень. Я знаю его долгое время. Я сама виновата, я была провокатором ситуации, — защищает она этого подонка, держась за ребра.

— Ты с ума сошла, Стефф? Ты позволяешь себя бить! — кричу я не в силах понять ее хода действий. Не произвольно в голове возникает разговор с Луи, который говорил, что мы, девушки, вполне заслуживаем взбучки от их руки. Нужно было догадаться, что он имел ввиду Найла и его возможные избиения, непозволительные издевательства над Стефф.

Но это не честное отношение к более слабому полу. Мы беззащитны. Если сравнить, то вполне можно представить, что я могу пойти и избить какого-то мальчишку шести лет и гордиться этим. Разве это правильно? Разве парни не должны наоборот защищать нас от всех бед, помогать, лелеять? Да что с этим миром не так, в конце-то концов?

— Это всего лишь синяки, Роуз. Я знаю, что не правильно поступаю, но пойти против него я не в силах, зато в силах против себя. Посмотри на меня. Что я смогу сделать, если даже себя защитить не могу? Позавчера он пришел ко мне, сказав, что ты высокомерна, нахальна, в общем смысле не дурна, для девушки, — усмехнулась она, — Найла это задело.

— Стефф, я ему жизнь спасла! Его это задело? — исказилась я.

— Он любит быть первым. Он любит себя и хочет уважения. Ты ему дала понять, что встала на несколько ступенек выше, и он был взбешен. Какая-то девчонка и выше него.

— Это не честно.

— Нельзя говорить о честности с теми, кто не честен с тобой, Роуз. Найл заботлив и мил, но когда кто-то делает что-либо не так, как требуется, он готов взорвать весь мир к чертям. Он пришел ко мне тогда, вечером. Хоран не понимал, что делал, он был пьян, — Стефф сглатывает, и я уверена, что воспоминания всплывают в ее голове. — Сказал идти с ним в клуб, и я пошла. Поначалу было все как обычно, все пили, веселились, но Найл все время сходит с ума, когда выдумывает разное дерьмо под влиянием спиртного. Для него все становится ничтожным, и я в том числе.

— Стефф… — выдавливаю я, и на моих глазах тоже появляются слезы. Мне жаль ее. Мне жаль то, что она поддалась Нью-Йорку, элитному району Бруклина, как это сделала когда-то и я. Правда, я была на противоположной стороне этих игры в вымышленные войны и противостояние.

— Он говорил, что мне не следовало тебя приводить, и чтобы я с тобой не общалась. Как только я возразила о том, что я имею право на общение, что мы родственницы – он избил меня у клуба. Найл не контролировал себя, а я не могла увернуться из-за алкоголя. Тут нет его вины, я знала, как он отреагирует, и сама спровоцировала его на это… То, что он согласится на мои аргументы и мольбу, было ложно для меня.

Стеффани обвиняет себя, но если забраться в мою голову, то во всем первопричина я сама. Разве не я грубила Найлу? И разве не я шутила над ним и тем, что помогла ему? Почему же тогда он не пришел ко мне, а поспешил глумиться над Стеффани? Она была невиновна.

Если виновата я, значит и Стеффани избита по моей вине. Тяжело выдыхаю, понимая, что я всегда все порчу. Ничего не проходит так, как надо, и всегда все откликается последствиями. Даже с каким-то неизвестным мне парнем, у меня получилось нанести вред Стеффани.

— Ты переночуешь у меня. Тебе нужно поспать, а я посижу тут. Если что-то понадобится, ты можешь говорить, ладно? — говорю я, отходя от нее, и отворачиваясь к окну, пытаясь стереть свои слезы не заметно для самой Стефф.

— Я себя чувствую на много лучше, Роуз. Спасибо тебе, — говорит кузина, а мое сердце щемит нечто едкое и противное. Не вижу ее благодарности. В чем она? То, что теперь она покалечена и лежит у меня на кровати, к чему я приложила все усилия?

— Спи, Стефф, — говорю я и сажусь за письменный стол, где разложены тетради и книги. Заставляю отвлечься себя от проблем, которые я сама создала своим перевоплощением, как заметил мой сосед «в спасительницу Терезу». Стефф расплачивается за мои слова и это слишком тошно, отвратительно.