Несмотря на свою настороженность и неприязнь к Канеру, Клён всё же помог мне сделать лежанку из обсушенных еловых веток и устроить больного как можно ближе к костру. Пока мы обустраивались сами, прошло не меньше половины ночи. Но я не жалела. Несмотря на усталость, я могла гордиться собой и Клёном. Когда дождь утих, мы соорудили небольшой заслон, прикрывающий вход в пещеру и теперь ветер не так сильно задувал сюда.

Развесив мокрые вещи сушиться на притащенной Клёном коряге, дрожа от холода, я легла к нему под плащ, прижимаясь к горячему мужскому телу и искренне радуясь тому, что он так стоически терпит не только нашу колючую постель, но и прикосновение моих продрогших конечностей. Мне же и колоться об иголки приходилось не так сильно, поскольку мужчина расположил меня так, что я оказалась полулежащей на нём.

Усталость брала своё, и меня начинали быстро убаюкивать мягкие волны сна. Но, даже засыпая, я не смогла удержаться от того, чтобы поблагодарить его.

— Спасибо тебе, Клён, — шепнула я, утыкаясь носом в его шею.

— За что? — поинтересовался он тихим, но вполне бодрым голосом.

— За доверие.

— Пустяки. Я просто в себе уверен, — поспешил развеять он придуманную черту его благородного образа и снова напоминая о том, что я слишком тороплюсь с выводами и забываюсь, думая о нём, как о человеке.

— И даже тогда, когда я ушла?

— Да. Я бы отправился следом и нашёл тебя.

В его словах сквозила всё та же уверенность, но она не казалась чрезмерной. Я всё помню — он ведь и создан для этого. Но какая ирония. Тот, кто создан для того, чтобы находить и уничтожать, сделал объект преследования своей женой.

Коснувшись кольца, я глубоко вздохнула. Мне до сих пор не до конца в это верилось. Наш союз одобрили сами боги…

— Спи уже, — ворчливо, но как-то по-доброму произнёс Клён, целуя меня в макушку.

Я благодарно прильнула щекой к его груди и расслабилась, чувствуя, что мне удалось окончательно согреться.

Снов, к счастью, в этот раз не снилось. Возможно оттого, что и спать пришлось совсем недолго. Разбудил меня сам же Клён, сообщив о том, что состояние Канера усугубилось.

Мужчина и в самом деле снова бредил: метался во сне и бормотал в забытьи что-то неразборчивое. Температура его тела вновь повысилась, а ранки на шее воспалились ещё сильнее.

Пришлось выбираться из-под плаща, наспех надевать на себя ещё не до конца просохшую одежду, брать сумку с лекарствами и снова колдовать над больным, смешивая драгоценный эликсир с отваром из целебных трав и мха, сделанным ночью.

Я не настоящий целитель, только в травах разбираюсь немного, но видя перед собой человека в таком состоянии, не могу реагировать спокойно. И знаю, что не прощу себе, если не смогу вылечить эту чёртову простуду.

Обрабатывая раны и смазывая их, я чуть не выронила баночку с мазью из рук.

На мои продрогшие плечи неожиданно легли широкие горячие ладони Клёна.

— Спокойнее, Тиса, — прошептал он. — Всё будет в порядке.

— Ты просто хочешь обнадёжить меня или же снова уверен?

— Второе. Я чувствую и вижу, как борется его дух. Он упрямый и не сдастся просто так.

Голос Клёна звучал тихо и спокойно, внушая уверенность.

— Шаэль… — прошептал лихорадящий мужчина. — Шаэль… покушение.

Услышав это, я едва снова не потеряла самообладание. Да и как тут его не потерять, когда раненный и больной бродяга зовёт в своём бреду севаррийского принца по имени и говорит о каком-то покушении.

Взяв себя в руки, я сосредоточилась на лечении, закончив все необходимые процедуры и укрыв мужчину одеялом.

Сложив баночки обратно в сумку, я поднялась на ноги и тут же охнула, оказавшись в объятиях Клёна. Сначала он прижал меня к себе спиной, а затем положил пальцы на виски, после чего тихонько шепнул:

— Смотри внутренним зрением.

Понимая, что сейчас не время и не место для лишних вопросов, я моментально повиновалась, прикрывая глаз и глядя сквозь тёмную преграду своего физического зрения и увечья.

Некоторое время ничего не происходило, но затем тьма вокруг вдруг расцветилась искрами различной интенсивности, от которых тянулось множество тончайших серебристых нитей энергии.

От такого непривычного зрелища закружилась голова, и поначалу стало дурно. Но постепенно я привыкла, начиная, пусть и с трудом, различать потоки и искры различных существ и предметов, связанные между собой в той или иной степени.

Удивительно и внове. Это даже совсем то же самое, что более привычное мне магическое зрение. И ориентироваться в таком сияющем пространстве представляется мне непосильной задачей. Но я уже видела Клёна в деле. Точнее наглядный результат его действий.

А дух Канера горел ярким пульсирующим светом. И в самом деле, настойчивый. Такие просто так не сдаются.