– Я не могу от него отказаться… - девушка снова закрыла лицо руками, вздрагивая от слез. – Я же люблю его…

– Это пройдет. – Оливия поднялась на ноги, потрепав девушку по длинным волосам. – Это пройдет, дитя мое… Я не требую отказать ему прямо сейчас. Я даю совет… Это большее, что я могу сделать для вас. Мне жаль, Роззи, мне правда очень жаль, - она спустилась на пару ступенек и оглянулась на девушку. – Поднимусь-ка я наверх и улечу отсюда, - пробормотала она себе под нос, проходя мимо девушки, сидевшей на холодных ступеньках. – Ты сделала большую глупость, дав ему согласие, Роуз. Огромную глупость.

– Я могу нарушить выбор? – донеслось до нее, когда она уже почти поднялась наверх. Женщина оглянулась. Розалина с абсолютно сухими глазами смотрела на нее из темноты башни.

– Не сможешь. Иначе уже не будет, Роуз. Тебе придется с этим смириться…

– Я смогу полюбить этого человека? Я смогу забыть о том, что любила другого?

– Думаю, сможешь. Это ответ на первый вопрос. Что касается второго вопроса… - она молча покачала головой и повернулась спиной к девушке. Вскоре большая золотистая сова, взмахнув широкими крыльями, улетала в сторону материка. Розалина молча поднялась на верхушку башни и невидящим взором уставилась в ночную темноту… Ответ Оливии был красноречивее любых слов. Она не сможет забыть, что любила Антонина… И, что ей еще больше не хотелось осознавать, она не знала, сумеет ли она его когда-нибудь по-настоящему разлюбить.

Желание действовать вопреки воле Совета пришло к ней сгоряча, тот самый бунт пешки в шахматной игре. Бунт, который был только на руку единственному игроку в этой жуткой партии… Женщине, в чьей власти была жизнь Розалины. Которую Анна Экала собиралась, с болью в сердце, которому вообще должны были быть чужды эмоции, у Роззи чужими руками отнять…

========== Часть 7. Первый шах неминуемой партии… ==========

Все к лучшему, все к лучшему, поверь,

Никто не обходился без потерь,

Все к лучшему, поверь и не грусти,

Быть может с завтрашнего дня тебе начнет везти,

Да, да и с завтрашнего дня уже начнет везти.

“Все к лучшему”

Автор текста: Борис Заходер. Из к/ф “В моей смерти прошу винить Клаву К.”

– Извините, профессор МакГонагал… Эээ… Мисс Браун, - в дверях кабинета Трансфигурации возникла огромная фигура рослого лесничего. – Розалина, тебя это… Тебя вызывают к директору, - Хагрид взглянул на МакГонагалл, виновато опустив огромную косматую голову, извинился за то, что помешал вести занятие и исчез за дверью. Розалина как раз сложила учебник и пергамент с чернилами в новенькую сумку, подаренную Ирмой летом, извинилась перед профессором МакГонагалл, кивнула Шарлотте и Джеймсу, с которыми собиралась вечером пройтись вокруг Озера и обсудить некоторые из загадок, которые раньше служили паролями для входа в башню Равенкло и вызывали у студентов немало размышлений, и вышла в коридор Школы.

Девушка поежилась от холода, царившего там, кутаясь в теплый свитер, поправила распущенные длинные волосы и зашагала по направлению к кабинету Дамблдора. Она прекрасно понимала, что на самом деле ее вызывает не директор, и поэтому нарочно шла как можно медленнее. Видеть Реддла после того, что произошло в субботу, девушке совершенно не хотелось. Несмотря на то, что прошло четыре дня, Розалина не представляла, как после своей выходки посмотрит в глаза Реддлу, но еще больше она боялась снова испытать ощущение выбора, снова забыть о том, чего она на самом деле хочет…

Она прекрасно знала о неотвратимости выбора и неотвратимости чувств к нему, но с какой-то почти отчаянной решимостью пыталась с ними бороться. Однако каждый раз, когда она смотрела на аврора, ставшего ее выбором, решимость ее почти полностью таяла. И Розалине это стоило уже не одной бессонной ночи в слезах. Однако вечно идти было невозможно даже самым неспешным шагом и Розалина достигла кабинета директора. Девушка побарабанила пальцами по боку горгульи, гадая, каким может быть пароль, как вдруг позади послышались довольно тяжелые шаги.

– Вижу, мисс Браун, в этот раз вы практически не торопились, - заметил за спиной девушки Реддл. Розалина, не оборачиваясь, сделала глубокий вдох. Даже просто слышать голос этого человека для нее превращалось в муку смеси таких разных чувств. Она скучала по нему, ее тянуло к этому мужчине, хотелось увидеть его, услышать его голос, хотелось увидеть его легкую и едва уловимую улыбку сурового человека. И в то же время ей хотелось, чтобы он исчез из ее жизни так же, как и появился в ней, чтобы та пропасть между ней и Антонином закрылась. Розалина делала для всех вид, что все в порядке, уверяла Долохова, что все хорошо, но это было не так… Невзирая на все ее попытки и себя уверить в том же самом, она видела эту пропасть между ними, которая не уменьшалась и уже никогда не имела ни малейшего шанса исчезнуть. Пропасть, название которой было «выбор»… Что было для Роуз еще страшнее и нежеланнее, с каждой новой встречей с Реддлом ее истинные чувства, ее влюбленность в Долохова покрывались все большей дымкой того, что это – ее прошлое как валькирии. Ее настоящие чувства, человеческие, уходили куда-то назад, будучи заслоненными даром.

– Я лишь размышляла, как мне придется применить мой дар, задумалась, вот и шла медленно, - Розалина сглотнула и обернулась к аврору лицом. – Добрый день, мистер Реддл.

– Добрый день, Розалина, - отозвался аврор. – Полагаю, что заходить к директору нам нет необходимости. Давай для начала зайдем в аудиторию, любезно мне предоставленную для работы, а оттуда нам нужно будет еще сходить за метлами. Думаю, ты теперь понимаешь, почему я снял тебя со всех занятий на сегодня?

– Да, мистер Реддл, - девушка не решалась поднять на него глаза. Да и обычно приятный и спокойный голос Реддла на этот раз звучал с металлическими нотками. Розалина осознала, что и он их субботний разговор не забыл. Какая-то неловкость буквально повисла в воздухе между ними. – А зачем нам в аудиторию и за метлами?