Северус провожал нас, под видом прощания с группой. Но уже перед отправлением я прижалась к нему, нежно целуя напоследок и запоминая каждую черточку лица.

– Вечером напишу, как мы устроились у Дурслей! – еще раз поцеловав Северуса, я влетела в вагон. Поезд тронулся, а я стояла у окна коридора, глядя на отдалявшуюся черную фигуру на перроне. И я знала, что вернусь сюда.

“Не ученицей… Но к нему вернусь, а он никогда не бросит школу. Что бы он ни говорил, он любит Хогвартс…”

Мы ехали не домой. Нас ждали тетя и дядя Дурсли. Хотя я сомневалась, что они сильно горели желанием нас видеть. Скорее папа их заставил… Хогвартс скрылся из виду, я прошла в купе, в котором уже был Гарри. И вчетвером – его друзья и я – мы ехали навстречу моей новой жизни. Поезд прибыл в Лондон, где нас встретили Римус и Тонкс, папа же, по обыкновению, был на работе. Рем забрал наши вещи и отнес часть их в “Нору”, оставив нам только чемоданы с одеждой. Небо хмурилось, крапал мелкий дождь, туман окрашивал все вокруг в серые тона…

Маглы торопливо бежали, поднимая воротники курток и надевая капюшоны. Прохладный ветер относил капли чуть в сторону, они били по щеке или по лицу – смотря куда лицом стоять.

Мы с Дорой забежали в кафе, заказали по чашечке кофе и стали ждать Римуса. Гарри со скучающим видом листал какую-то магловскую газету, оставленную на столе. Дора придвинулась ко мне и зашептала:

– А мы с Ремом совсем подружились, часто вместе теперь оказываемся. Он классный, с ним так интересно!

– Даже не сомневаюсь нисколько, мне самой с ним очень нравится общаться. Он умный…

– И добрый… - расплылась она в улыбке. – И красивый… - при разговоре о нем Дора словно таяла, таким светом и негой светились ее глаза. Я с подозрением смотрела на подругу, гадая, не влюбилась ли та в моего крестного.

“Ну если так, и если и он еще влюбится в нее, то это замечательно! Очень замечательно!”

Римусу неплохо было бы иметь любимого и любящего человека…

– Кто красивый? Надеюсь, вы не обо мне? – к нам подошел улыбающийся Римус. Дора покраснела и немного смутилась…

– Да нет, это мы о своем… Ну что, идем?

– Нет. Том уже освободился, сам их отведет. А мы с тобой их поразвлекаем и потом пойдем разбирать гостиную Блэков… Голодные? – Гарри кивнул и Рем, просмотрев меню, решил отвести нас в другое кафе. Где мы благополучно поели, потом вышли на улицу, где уже не было дождя. Добрались до Косого переулка и через минуту дождались трансгрессировавшего к банку папу. Все время, пока мы ели, Рем и Дора рассказывали нам про новый дом, последние новости, шутили. Я вдруг подумала, что из них вышла бы отличная пара – они хорошо дополняли друг друга… И вот папа отвел нас к тете и дяде, которых мы до того дня никогда не видели.

Маленький двухэтажный домик, куда меньше и скромнее нашего, повсюду доведенные до идеального порядка садовые безделушки, цветы, у дома стоит машина, новая, блестящая, черная, красивая, надо признать. Папа остановился у калитки, протянул мне конверт со словами:

– Это вам магловские деньги на всякие покупки – продукты там, книжки… Короче, что сами сочтете нужным. Там нижняя полка холодильника ваша будет, продукты все есть, ты сама готовь, хорошо? А то тетя Петунья умрет от инфаркта…

– Ладно… - и папа нажал звонок на калитке. Тотчас же из дома вышла худощавая блондинка с каким-то лошадиным лицом и бесцветными глазами. И при виде отца сжалась, наверное, сильнее, чем могла. По крайней мере, Петунья уменьшилась в росте и весе раза в два.

– Мам, а кто там?
– из-за нее выглянул… свиноподобный мальчик или свиномальчик, иначе не скажешь. Толстый, круглый, розовый, с глупыми глазками, он был ровесником Гарри, может, чуть постарше.

– Добрый вечер, миссис Дурсль, как я и обещал, - папа завел нас всех в дом. Свиномальчик остановился рядом, глядя глупыми глазками то на мать, то на нас.

– А что это у них за чемоданы? – взвизгнула Петунья. Мы с Гарри переглянулись. Больная или до такой степени магла, что чемоданы с одеждой уже не понимает…

– Одежда… Так, ладно, мне нужно уходить, и запомните – дети у вас на неделю и постарайтесь не трогать их без повода. Иначе мы уже серьезнее поговорим. Вы меня поняли?

Петунья кивнула. Едва за папой закрылась дверь, она повернулась к нам. И открыла рот:

– Вас как зовут хоть? Тебя Гарри, это я знаю, сын моей покойной сестрички ненормальной. А ты? – она посмотрела на меня. – Тебя как звать?

– Кэтрин. Я дочь вашей старшей сестры, Розалины… Не знаю, может слышали.

– Слышала, тоже ненормальная, - я стиснула зубы.

– Тунья, ты дома? – заревел за дверью раненный бык. Дверь открылась… Перед нами предстал боров – жирный, живот свисал через ремень брюк, висел складками, одутловатое лицо имело как минимум три подбородка… И свинячьи глаза на всем этом безобразии. Вернон Дурсль? Ужас какой… - уже тут эти больные? Что, приехали ерундой заниматься?

– Ага, ерундой и ересью… Вы может нас наверх проводите? Мы спать хотим! Эй, ты!
– я обратилась к свиномальчику. Тот смотрел на меня как мышь на кошку или кролик на удава.