– Но она… И вы…

– Не ладим, да. Но тем не менее. У меня есть дочь. И зовут ее Элеонора Вивьен Щербак. Окончив школу, она взяла фамилию матери и стала Бутти… - нас настойчиво отправили восвояси к Эмельред, одиноко сидевшей наверху. Последним, что перед игрой я услышал от Кэт, было ее:

– Если она смогла, то и я смогу… Мне есть, что терять. И я попробую это сохранить!

========== “День пяти ягнят” (Кэтрин) ==========

Когда мы познакомились с Раулем, во мне как будто что-то перевернулось. Маленький мальчик, братишка моего друга, хорошего друга, пробудил во мне самые нежные чувства. А видя, как заботится о нем Северус, я невольно еще больше захотела собственного ребенка. Представляя, каким хорошим отцом станет Северус, я улыбалась. Но, понимая, что мы вместе уже три года, а я не беременна и даже в перспективе этого не вижу, хотя мы не принимаем никаких мер, я боялась, что своих детей у нас может не быть. Даже подумывала после войны обратиться к врачам за помощью. Хотя Северус был так уверен, что после войны мы родим собственного ребенка, что часть этой его уверенности передавалась и мне. Ему я во многом доверяла, более того, после впадения папы в состояние летаргии я видела поддержку именно в нем. Ту самую, которой мне не хватало… Каким бы иногда вредным на мой подростковый еще взгляд не был папа, как бы мы ни ругались, когда я почувствовала себя взрослой и самостоятельной, я понимала, что он любит меня и заботится обо мне. И всегда поддержит… То же самое я чувствовала и от Северуса – он любил меня, несмотря на все мои недостатки. И в то же время пытался помочь, защитить от какой-то опасности. Сейчас он был единственным, чья поддержка была мне крайне необходима, и кто был мне самой нужен почти так же сильно, как Гарри. Сильнее, чем брата, я никого не любила…

А еще меня порадовало мое знакомство с мадам Ивз. Она оказалась очень милой, доброй и приятной женщиной. Как оказалось, кстати, ей было всего тридцать семь. Рауль примерно описал мне, как выглядит их дом, и трансгрессировать мне удалось. Мы оказались около небольшого домика с маленьким двором, тихого и уютного. Зашли через открытую дверь и Рауль позвал маму. К нам вышла довольно молодая женщина лет этак около тридцати пяти на вид, блондинка с небесно-голубыми глазами. Райли и Рауль были ее точными копиями. Красивая в молодости, она и сейчас сохраняла под усталостью и тем особым видом, который характерен, по-моему, женам мужей-тиранов – не то чтобы забитости, но робости перед окружающим миром, следы былой красоты. Я даже подумала, что если бы в жизни этой женщины появилось что-то светлое, она могла бы снова расцвести.

– Мадам Ивз, я хочу с вами поговорить, о вас и ваших детях, я подруга Райли, Кэтрин… - начала я. Рауль прижался к маме. Жозефина обняла его, нежно улыбнувшись сыну. От этой улыбки она стала еще милее.

– Да, я тебья помню… - мы мельком видели друг друга на похоронах Райли, но я и не думала, что она меня запомнила. – Райли много о тебе рассказывал, в последний п’гиезд… - на ее глаза навернулись слезы. Я поспешила ее успокоить, используя одну из характеристик валькирии – тихий вкрадчивый нежный голос, действующий как успокоительное лекарство. Мы можем нести таким голосом полную бессмыслицу, и человек перестанет плакать и успокоится. То же самое произошло и с заплакавшей было мадам Ивз, я говорила что-то о Рауле и том, какой он милый, и ее слезы высохли, разговор стал спокойнее… На переезд она соглашалась только ради безопасности своих детей. Я описала ей, что в мире магии есть темные волшебники, и они могут захотеть навредить им, а в Англии она будет более защищена. Еще я узнал, почему она живет с мужем – если подаст на развод, дети будут с ним – ей некуда их забрать. Да и самой жить… - Только будет п’гоблема с мужем… - заметила она после моей пламенной, но очень спланированной речи, призванной не напугать и в то же самое время предупредить ее… - Луи едва ли захочьет нас пустить… - она, как ни странно, по-английски говорила похуже, чем ее сыновья, с очень сильно заметным акцентом. Хотя и довольно неплохо.

– Луи отпустит вас как миленький, - усмехнулась я. – Я ему выбора не дам.

– Не надо только п’гименьять к нему силу… - взмолилась Жозефина. Я пообещала этого не делать, но увидев самого «Луи», об этом пожалела. Здоровенный небритый мужик ростом под два метра, объемом со средний шкаф, с палочкой в руке. Разговаривать с ним мирно как-то не очень хотелось. Но слово свое я сдержала и магию к шкафоподобному мужчине не применила.

Он возражал, но постепенно мои «аргументы» все же дали свои плоды. Кто такие валькирии и что мы можем, этот волшебник знал, потому я уверена была, что при моем контроле он побоится тронуть Жозефину. Так и было – за эту неделю он ее ни разу не тронул.

А уж когда со мной пришел Сириус, Луи как-то передумал возражать. Назвал жену неласковым словом, упомянув женщину легкого поведения, и отправил восвояси. В первый же день у меня в доме женщина испекла пирог с рыбой, притом его в общей сложности хватило бы человек на двадцать. Угостили мы Тонкс, я отнесла большую порцию Хагриду и поделилась с Уизли – по просьбе Жозефины показывая, что она мирно настроена ко всем вокруг. Я, более того, искренне думала до самого вечера, что то был один из лучших наших дней – меня и моих друзей. Но он не был таковым, точнее, перестал таковым быть.

Письмо от Димитра стало для меня полной неожиданностью. Я всеми силами старалась не думать об этом, но когда сроки были уже назначены, не думать было поздно. Чем ближе было соревнование между мной и Анжеликой, тем меньше времени оставалось мне жить спокойно, я прекрасно понимала, что шансов спеть лучше, чем она, у меня немного. И выхода найти не могла, а время поджимало. В конечном итоге Анжелика пообещала, что что-то придумает, а я могу заниматься своими делами. Но мое напряжение от этого никуда не исчезло.

Кроме того, я все чаще ощущала какую-то фальшь со стороны Северуса. Точнее недосказанность. Но спросить о том, что же он от меня скрывает, я как-то не решалась. Тем более что я и сама не говорила ему о дополнительных занятиях Гарри с профессором Дамблдором, на которых Гарри узнавал факты о Беллатрисе, то, что раньше было нам неизвестно. Запоминал, что-то рассказывал мне, что-то нет. С братишкой я тогда проводила много времени, мы разговаривали, я ходила на его тренировки… Так мне было, во-первых, спокойнее, если я находилась рядом. А во-вторых, те важные для нас обоих новости, которые были, мы могли обсуждать довольно скоро после их получения.

Вечером перед «Днем Пяти Ягнят» я так же пришла к Гарри, он как раз сидел в библиотеке, делая домашнее задание.

– Братишка, мне нужно с тобой поговорить… - шепнула я ему на ухо, садясь рядом.

– Сейчас закончу, и выйдем, хорошо? – улыбнулся Гарри. Через двадцать минут мы покинули библиотеку. Пока я ждала, я от нечего делать листала учебник по Истории Магии. Понимая, что мало помню из этого курса…

– Ты чего улыбаешься? – поинтересовался Гарри.

– Что? – встрепенулась я. – А… Да просто вспомнила профессора Бинса, вот и все.