– Диадема может вернуть с того света, навсегда. – Великая ответила на мой вопрос даже раньше, чем я его задала ей. Я хотела спросить, правда ли, что Диадема воскрешает погибших, как Поцелуй валькирии.
– Даже это в ее силах. Но Диадема опасна. Когда ты имеешь столько власти – ты можешь начать вершить зло. И потом – она у Хранителей. Конкретно – у Димитра. Ее прятали в замке семьи Матей, под надежными заклинаниями. Но украли пару столетий назад. А теперь ее отдали Димитру – наследнику тех, кто ее хранил. Диадема у Хранителей, но им она неподвластна. Только ты сможешь решить, что делать с ней.

– Но если меня убить, она…

– Это миф, она не будет слушать убийцу, отомстит и выберет новую королеву. – Я почувствовала, как глаза расширяются от удивления. Я читала совсем другое.
– Вот почему ты нужна им живой. Они лишь пытаются запугать. Думаю, Димитр уже знает, что это был только глупый миф.

– Спасибо, этого я не знала. А можно еще один вопрос?

– Да, конечно, дитя мое… - кивнула Великая. Я вздохнула, понимая, как глупо прозвучит мой вопрос.

– Почему не сработал хрусталь, когда я пыталась забыть одного человека?

– Потому что на самом деле ты не хотела забывать. Это была минутная слабость. Тому дару, что живет в нас, иногда виднее, чем рассудку. Валькирия хранит великую силу, но и она сама не знает всех ее возможностей. Даже я за свои сто десять лет не знаю, что мы в точности можем. И не перестаю удивляться тому, на что мы способны. Причем чем раньше получен дар, тем способности удивительнее. Твоей маме не было в этом равных, она получила его почти в тот же миг, как и родилась. Ты очень сильна, получив его в детстве. Обычно дар получают лет в четырнадцать-пятнадцать, или позже. Ты едва ли помнишь себя без дара, ты с ним слилась. Кстати, ответный вопрос. Ты уже думала о своей замене, если что-то случится?

– Гермиона Грейнджер, - улыбнулась я. – Я это решила еще года три назад и с тех пор свое решение не меняла. Она справится. Но надеюсь, не придется.

– Ты уникальна. Чего только стоит твой выбор! – так получается, он есть? Значит, Сев недаром этого так боялся. Я погрустнела. Я все еще любила его и не хотела разлюбить. Но он – не мой выбор, а кто-то – мой выбор. И этого кого-то я рано или поздно встречу…

– А кто это? – выдавила я из себя.

– Он уже рядом с тобой, милая. Ты не разлюбишь того, кого любишь сейчас, ты уже со своим выбором, и помогаешь ему. Не только мужем может стать выбор, иногда это кто-то очень близкий, я бы сказала, кровно родной.

– Гарри?! – изумилась, ужаснулась и обрадовалась я. Значит, я имею и выбор и любимого, мой выбор родственник, скорее всего брат… Это даже сейчас, во всех этих условиях, делало меня счастливой.

– Именно. Твой брат это твой выбор, отчасти вот она – причина того, что ты его так любишь. Однако довольно, я немного устала. И мы обязательно тебе поможем. Ты задержишься?

– Да, хочу почитать, поднабраться опыта, увидеться с некоторыми сестрами-валькириями. На пару дней задержусь. А можно нетактичный вопрос? – замялась я.

– Мне и правда больше ста лет, - улыбнулась она, снова меня опередив. – Валькирии живут очень долго, я знавала одну, дожившую почти до двух веков.

– Вы выглядите моложе, ну, насколько это возможно.

– Спасибо, милая, - валькирия улыбнулась. – Найя, проводи гостью в Британскую спальню девятнадцатого века! – на сей раз она угадала мои вкусы. Я поражалась ей и восхищалась этой женщиной. Великая Валькирия была мудрой, кроткой, доброй, такой, какой я видела истинно опытную и сильную валькирию… Меня проводили в комнату, дали отдохнуть, “фея” еще помогла привести волосы в порядок. Затем я наконец отоспалась.

Я действительно задержалась. Я много читала, общалась с названными сестрами, каждая из которых буквально горела стремлением мне помогать, практиковалась в управлении временем и просто наслаждалась атмосферой этого поистине чудесного места, этого дворца любви и света. Я даже потеряла чувство времени, находясь здесь. Единственным условием, которое ставил ко мне Дворец, было здесь носить белую мантию валькирии и волосы забирать зеленой лентой. Все остальное было на мое собственное усмотрение.

Моя спальня, просторная, уютная, мне очень нравилась. Большая кровать, резная, дуб, гардероб девятнадцатого века, туалетный столик, кресла… Все было выполнено с темно-красным либо темно-синим оттенком. И темная же мебель. Но мне, тем не менее, было там очень даже комфортно.

Верховный Совет внял моим рассказам о том, как и что я узнала о Хранителях, они обещали мне помочь, все, как одна. Об этом мне сообщила Великая Валькирия после заседания Совета.

Еще мне много рассказывали о маме, о том, какой она была, и я только больше гордилась. Мама действительно была ангелом. Она не знала чувства злости. Она не успела научиться его испытывать, став воплощением добра на земле… А ее имя прочно вошло в историю. Мне дали даже мамины старые письма подругам. Ее почерк был так похож на мой собственный, даже завитушки на полях листочков, даже точки были такими же…