Меня затрясло. Стоило отбыть на неделю и произошло такое. Я почувствовала себя трусихой, которая бросила остальных пострадать. Еще хорошо, что никто не погиб…

— Люди такого не допустят, — заявил Рон.

— Уже допустили, — возразил Римус.

— Но каким образом они могли «уворовать» способности? — спросил Рон. — Это же духовная сила, её нельзя украсть?

— Согласен, — ответил крестный. — И, однако же, если ты не можешь доказать, что с тобой состоял в близком родстве по меньшей мере один волшебник, считается, что магическую силу ты получил незаконным путем и потому заслуживаешь наказания.

Я покосилась на побледневшую Гермиону, Рон стиснул ее руку.

– А если я присягну, что Герми – моя кузина, помогу выучить наше фамильное древо… Или Кэт…

– Рон, это не понадобится. И я не хочу, чтобы ты рисковал.

– У тебя и выбора не будет! – горячо возразил Уизли.

Гермиона слабо усмехнулась:

— Рон, мы же в бегах вместе с Гарри Поттером, главным находящимся в розыске преступником страны, как и Кэт, если и пронюхают, что она тут.

— Учёба стала обязательной, — продолжал Римус. — Об этом объявили вчера. — Он как будто поколебался немного, а затем сказал: — Гарри, я пойму тебя, если ты ничего мне не ответишь, но у Ордена сложилось впечатление, что Дамблдор поручил тебе некую миссию.

— Поручил, — ответил Гарри. — И Рон с Гермионой знают о ней и идут со мной. Как и Кэт.

— Ты можешь посвятить в подробности? — Гарри вопросительно поглядел на меня, но я отрицательно помотала головой. Ни Гарри, ни я не имели права рассказать и подвергнуть Рема опасности, выдать эту тайну. И это была наша ноша. Наша и ребят, но даже за них я уже боялась.

— Не могу, простите. Если Дамблдор не сказал вам этого, значит, не вправе и я, - отказался Гарри.

— Я знал, что ты так и ответишь. И всё-таки я могу оказаться полезным. Ты знаешь, кто я и на что способен. Я могу отправиться с вами и защищать. А говорить, что вы собираетесь сделать, не обязательно.

Гарри заколебался, я это видела. Но я была настроена решительно. Это было нельзя даже допускать в мыслях. Да, Римус мог защищать их, что было бы нелишним. Сейчас опытный волшебник была только я. И к тому же мракоборка и почти выпускница Денбриджа. Хотя мои документы были все еще в кафедральном списке, вот только не факт, что я туда вообще вернусь. Зависело от исхода войны. Но студент мог не являться на учебу до трех лет. Не теряя курса. Потом или идти на первый или уйти вовсе. Рон задумался, как и Гарри. Зато Гермиона пришла в недоумение.

— А как же Тонкс? — спросила она.

— А что Тонкс?

— Как она отнесётся к тому, что вы уйдёте с нами?

— Тонкс в полной безопасности, — ответил крестный. — Она сейчас у своих родителей.

Что-то непонятное чуялось в его тоне, почти холодное. Да и мысль о том, что Тонкс будет сидеть у родителей, тоже казалась странноватой. Повисла неловкая пауза, а затем Рем сказал с видом человека, признающегося в чём-то ему неприятном:

— Тонкс ждёт ребёнка.

— Ой, как здорово! — взвизгнула Гермиона.

— Поздравляю, — сказал Гарри. Я промолчала. Радости в глазах Рема не читалось явно, я сочла лишним поздравлять его тут и сейчас.

Люпин соорудил улыбку, больше походившую на гримасу, затем сказал:

– Ну так вы рассматриваете мое предложение?
– мы все смотрели на Гарри.

— Вы хотите оставить Тонкс у родителей и уйти с нами?

– Ей там ничего не грозит… - тон голоса Рема граничил между решимостью и безразличием. — Гарри, я уверен, Джеймс хотел бы…

— Что ж, — медленно ответил Гарри. — А вот я не хочу. И совершенно уверен, что отцу было бы интересно узнать, почему вы решили быть со мной, а не со своим ребёнком.

— Ты не понимаешь. Я совершил ошибку, женившись на Тонкс. – Я сжала в руке бутылку из-под сливочного пива, думая, не треснуть ли Римуса этой бутылкой. Чтоб дурости не удумал.

— Понятно, — сказал Гарри, — и потому собираетесь сбежать с нами? – Я посмотрела на брата. Он явно одобрил бы мой поступок.

— Ты не понимаешь, что я сделал! Я не должен был жениться, я обратил её в прокажённую! – я еще сильнее стиснула бутылку. Римус пугал ребят, тем, что в нем проявились звериные черты.
– Ты всегда видел меня только среди членов Ордена или в Хогвартсе, под опекой Дамблдора! И не знаешь, как относится к тварям вроде меня волшебное сообщество! Узнав о моей болезни, и разговаривать-то перестают! – он вскочил. Рем едва ли не обращался, Гермиона и Рон пришли в ужас, даже Гарри побледнел (хотя пару раз видывал и это). Но я не боялась. Более того – я приходила в ярость.
– А ребёнок… Уверен, он родится таким же. А если чудом и не пойдёт в меня, лучше, в сотни раз лучше, если вырастет без отца, которого придётся стыдиться!

— Как может ребёнок, любой ребёнок, стыдиться вас?

— Ну, не знаю, Гермиона, — сказал Гарри, — вот мне, например, за него стыдно. Он бросает ребенка, полуоборотня. Зная, что творится кругом…

— Гарри, перестань! — взмолилась Гермиона, но он не отвёл гневного взгляда от дёргавшегося лица Люпина.

— Я никогда не поверил бы, — сказал он, — что человек, научивший меня сражаться с дементорами, трус.

Римус на долю секунды застыл, схватил палочку, отпихнул Гарри и устремился к двери. Но не успел – дверь захлопнулась перед его носом. Ребята в ужасе смотрели то на меня, то на Рема.