И потом это известие о похищении. Стивен рассказал о том, что Селеста эту ночь проведёт в тюрьме. Стефан порывался «навестить» её, но Стивен сначала нормально, а потом угрозами вынудил его это не делать. Ничего хорошего это не принесёт, а у неё его дети. Слишком опасно.

Стивен и ребята Стефана делают всё возможное. Мы со Стефаном вернулись в квартиру, которая теперь слишком пуста. Нет радостного смеха. Тут тихо. Слишком тихо.

Себастьян отправился к себе, Стивен и Эрик поехали в полицейский участок, а нам теперь остаётся лишь ждать. Неизвестно чего ждать.

Я села в кресло и продолжала записывать все события в мой маленький дневник, который я недавно завела. Стефан быстро разделся и лёг в кровать, повернувшись ко мне спиной.

— Что ты делаешь? — пробурчал он.

— Я записываю свои мысли. Мне так легче. Хах, знаешь, обычно ты думаешь о будущем хуже, чем оно будет. В смысле, у меня такое часто бывает, что я переживаю, а потом оказывается, что всё обошлось. Может, и в этот раз… — понадеялась я и взглянула на свой дневник. В нём радостных мыслей сейчас нет.

— Ложись спать, — отрезал Стефан. Я выключила свет и легла в кровать. Часы показывали почти двенадцать часов ночи.

Сна ни в одном глазу. Да какой может быть сон! И, судя по тому, как Стефан ворочается, у него тоже нет настроя спать. Я лежу спиной к нему, на самом краю кровати. Я молча глотаю слёзы. Стараюсь громко не шмыгать носом, утыкаюсь в свою подушку.

Бедные мои детки, бедные… Господи, почему?

Они наверняка запуганы… им так страшно. Без меня, без Стефана… У меня так щемит сердце.

Мне самой так больно и страшно.

Пожалуйста, пусть с ними всё будет хорошо… и с ним.

Смотрю на часы, которые уже показывают двенадцать часов ночи. Новый день.

Я поворачиваюсь к Стефану, он лежит ко мне спиной.

— С днём рождения, любимый, — шепчу я, стараясь не плакать. Надеюсь, что он наконец заснул и меня не слышал.

Но вот муж осторожно поворачивается ко мне.

— Никогда и никому я не желаю такого дня рождения, — срывающимся голосом ответил он.

Только приглядевшись к нему в темноте, я поняла. Он плачет.

Я впала в шок.

Это первый раз, когда я вижу его плачущим. Честное слово.

Нет, может, я просто не помню, и в детстве он плакал, да, как дети плачут. Но за всю нашу супружескую жизнь я не видела его слёз. Когда ему было больно, он психовал, но не пускался в слёзы. А если даже ему когда-то наверняка и хотелось выплакаться, он это делал, когда оставался один.

— Это всё из-за меня, Елена.

Я прикладываю руку к его щеке, попутно убирая слёзы.

— Нет, не из-за тебя.

Вот, мне теперь тоже хочется плакать. Вот, я снова рыдаю.

Мы плачем вместе, переживая за наших детей.

— Всё наладится, — прошептала я лишь потому, что стараюсь его успокоить. Мы лежим в обнимку.

Его близкое присутствие приводит меня в порядок.

Кажется, так тяжело нам ещё никогда не было. Хотя бы… мы есть у друг друга.

— Не смей оставлять меня, — шмыгнув носом, продолжала я гладить его по волосам. Его дыхание уже выровнялось.

Он молчит.

— Почему я могу потерять всех разом, — разрыдалась я снова.

Мне бывало плохо. Мне казалось, мне было плохо. Когда Стефан предавал меня, когда меня обманывали друзья, когда меня избивал Себастьян, когда я боялась, что буду его рабыней вечно. Когда наши отношения со Стефаном балансировали на тонком канате. А это было, поверьте, довольно часто.

Но это просто не сравнится с тем, что я испытываю сейчас.

Слишком сильный страх. Слишком сильную депрессию.

Страх потери самых близких людей. Даже тогда Стефан не был мне так близок, как сейчас.

Но теперь он… я не могу даже думать о том, что его не будет. В смысле, не обязательно рядом со мной, а вообще не будет.

Совсем.

И без детей… Я не смогу.

Помню, когда-то я говорила, что не самоубийца. Глупо даже вспоминать, что из-за ссоры со Стефаном я думала уходить из жизни. Хах!