– Ты чем-то поражен?

– Да нет, не особо, - откровенно соврал я, - просто совсем недавно сталкивался с этим именем.

– Где?

– По работе. В одном деле.

– Каком?
– у Кати проснулся интерес.

– Неважно.

Катя явно расстроилась ответом.

– Пойми, мне нельзя рассказывать.

– Я же не пойду всем кричать направо и налево. Ладно, я все понимаю.

– Сколько мы еще тут пробудим?
– спросил я, пытаясь скрыть надежду на то, что она ответит "недолго".

– Скоро поедем уже, не переживай, - она улыбнулась.

Она понимала, что мне тут неуютно. И не пыталась пилить меня за это и читать нотации.

Мы продолжили рассматривать вещи в ящике и занимались этим еще минут 40. После чего последовало еще одно чаепитие с Натальей Валерьевной и мы отправились обратно в путь на Катиной машине.

Конец марта выдался на удивление теплым, теплее, чем обычно было в это время года. Мы вернулись в Москву часам к трем. Катя поехала к себе домой, а я попытался использовать оставшуюся часть воскресенья для того, чтобы отдохнуть перед длинной неделей.

Эта неделя ничем не отличалась от предыдущих. В навалившейся рутине дел я почти забыл о поездке в Солнцегорск, об Алисе и об воплощении этого имени в прошлом Кати. Именно так и встретил новую пятницу: в бодром расположении духа, с полноценным ночным сном и почти абсолютном отсутсвием негативных эмоций и мыслей. Это было очень нетипично для меня и я старался насладиться этим отрезком времени максимально выгодно для себя. Чем больше отсутствовали проблемы, тем сильнее я ждал их появления. И они не заставили себя долго ждать.

В пятницу я освободился от работы уже в половину четвертого и с легкой душой отправился забирать Катю из ее фирмы, дабы провести последний будний недели по традиции где-нибудь. Именно где-нибудь. Мы никогда не планировали заранее, куда мы пойдем, выбирая место и способ развлечения наугад. Это было сопряжено с рядом трудностей, так как в пятницу вечером было очень проблематично найти где-нибудь свободное место. Будь то кино или ресторан, или что-то еще. Но несмотря на это мы упорно не желали изменять этой привычки, которую по дурости можно было сравнить разве что с курением.

Вот и в этот раз мы сунулись в ресторан Ти-бон, когда там было все забито. Уже было собравшись уходить нас окликнул администратор, оказалось, что один бронированный столик свободен - никто не пришел и уже прошло 20 минут. Довольные мы разместились вдвоем за столиком для четверых.

– Что нового на работе?
– спросил я.

– Ничего особо. Пока и работы-то нет особо. У тебя что?

– Ты действительно хочешь поговорить про мою работу?
– я улыбнулся.

Катя засмеялась.

– Нет, нет конечно.

На ней было одето черное платье, которое было вроде как бы и не вечерним, но и не повседневным.

– У тебя новое платье? Не видел раньше.

– Да я его уже одевала как-то.

– Я действительно не помню, - мне очень повезло, что в отличие от подавляющего большинства женщин Катерине было наплевать на такие вещи и на подобную забывчивость она не обижалась.

Нам принесли меню и мы быстро сделали заказ. Мы всегда делали это быстро, особо не выбирая. Меня всегда раздражало то, как люди умудряются изучать меню по пол часа, а то и больше, донимая официантов расспросами относительно блюд и их содержания.

– Ты хоть читала из чего состоит то, что мы заказали?

– А зачем?

Мы засмеялись.

– Черт, - сказал я , - я даже ценник не посмотрел. Сейчас принесут 50 гр. деликатеса по цене пяти килограмм мяса.

Но я так и не узнал, что нам принесут. Неожиданно мне позвонил Павел.

– Ты где?
– начал разговор он.

– Мы с Катей в ресторане.

– Неудобно было бы вас отвлекать, но... У меня тут дело срочное к тебе.

Катерина видела как я изменился в лице и поняла, что после того, как я прекращу говорить по телефону, ей не понравится то, что я скажу. Дабы не нагнетать обстановку я встал из-за стола и прошел к коридорчику, в котором располагались уборные. Там было тихо.

– Паша, вот сейчас вообще не вовремя.

– Плевать. Ты не пожалеешь.

– Так что случилось?

– Я не могу по телефону. Да и не хочу. Приезжай к моему дому.

Настойчивость Павла меня насторожила. Долгие годы работы в Службе заставили меня воспринимать всерьез настойчивость людей, связанную с тем, что мы делаем. Если Павел так сильно хотел увидится, значит на то действительно была причина.

– Катя, мне надо уехать, - сказал я вернувшись за столик.

Она даже не удивилась.