Парикмахерская. Одно название. Небольшая пристройка к дому миссис Корнуэл, с каменным крыльцом и большим панорамным окном до самой земли. Многие принимали ее за веранду основного дома, и только подойдя чуть ли не вплотную, натыкались на вывеску.

Ребекка старалась стоять боком к зеркалу, чтобы не смотреть ему в глаза. Одна небольшая прядь за другой медленно падали на пол.

Линда Литгоу в соседнем кресле с завистью наблюдала за всей это печальной церемонией. Линда была прирожденным парикмахером. Ее пальцы начинали гореть, когда она прикасалась к волосам очередного клиента.

С самого первого взгляда на человека, она видела, какая стрижка пойдет ему лучше всего. Она знала, как меняет лицо цвет волос, форма, длина. Она точно угадывала настроение человека, и знала, что может предложить ему в данный момент времени.

И Линда всегда попадала в самый центр мишени. Ее клиенты зачарованно вглядывались в зеркало и понимали, что этот новый образ - и есть то, к чему они уже давно были внутренне готовы.

Линда гордо стояла рядом и улыбалась отеческой улыбкой. Нет-нет, она ничего особенного не сотворила. Она просто немного помогла вашей природе проявить себя.

Поэтому характер и неуловимая внутренняя суть человека в кресле у Ребекки были у нее как на ладони. То, что это был залетный гость высокого полета, было видно даже невооруженным взглядом.

Линда видела немного глубже. Есть мужчины, которые знают, насколько они хороши, хотя никому не показывают, что прекрасно осведомлены о своей неотразимости.

Окружающие люди могут видеть это по изысканно-небрежной бородке, либо по тончайше-острому углу бакенбард. Все это выверено и точно рассчитано с раннего утра, и даже со вчерашнего вечера, но об этом, разумеется, никто не должен догадаться.

О личном нарциссизме говорит так же такой атрибут, как небрежная серьге в ухе, мол, это не я, это моя бабушка тут забыла, а я вовсе не причем. Но это слишком уж видимый антураж.

Мужчина в кресле Ребекки Голди был хорош по всем параметрам. Но ему было глубоко на все эти параметры наплевать.

Его шикарная густая шевелюра мешала ему в жару. Свои темные ресницы и умопомрачительно голубые глаза он видел в зеркале только по утрам, во время бритья, да еще на фотографиях в документах. А позавчерашняя щетина - это плод бессонных ночей над каким-нибудь серьезным проектом, а не выверенный импозантный имидж.

Этот мужчина был хорош по своей природе. Но он не тратил силы и время на любование своей неотразимостью. Он шел по жизни вперед и успевал переделать очень много разных дел, во благо обществу в целом и окружающим его людям в частности.

Пока Линда Литгоу все это обдумывала, Ребекка Голди подстригла ровно половину его головы. Грустно остановилась, прижала к груди ножницы и стала созерцать дело рук своих в зеркале.

Поняла, что второй половине головы пойдет совсем другая прическа. Опять грустно вздохнула. И стала подводить всю голову целиком ко второму варианту.

Линде в такие моменты всегда хотелось подбежать, забрать у Ребекки ножницы и расческу и все доделать самой. Переделать, перелицевать и подвести к совсем иному окончательному варианту.

Но она вовсе не сердилась на Ребекку, она любила ее как подругу. Просто у Ребекки было какое-то другое призвание, и в этом никто не был виноват. Не все открывают для себя свое призвание, что ж поделать.

Монтгомери Холдену хотелось закрыть глаза и заснуть. Заснуть, чувствуя тепло ее пальцев, ее дыхание близко-близко, ее неслышные шаги. Слишком долго он шел к этому, а теперь не знал, что делать.

3

– Кажется, он спит, - сказала Линда.

– Вижу, - сказала Ребекка.

– Будем будить?

– А зачем?

– Действительно, зачем, - сказала Линда, - вроде никому не мешает. Пусть еще немного поспит.

Ребекка согласно кивнула.

– Вот только если сюда опять миссис Корнуэл явится, то нам обеим с тобой будет несдобровать, - докончила свою мысль Линда.

Линда Литгоу от нечего делать медленно крутилась в своем в кресле. Посетителей в парикмахерской так и не прибавилось, а уже почти целый час со времени открытия прошел.

– Почему несдобровать?
– Ребекка задумчиво смотрела на мужчину.

– У тебя клиенты во время стрижки уже засыпают, - улыбнулась Линда, - я даже в кино такого не видела!

– Ну, - сказала Ребекка, - не все же в кино должны показывать.

– Действительно, - согласилась Линда, - это совсем новый сюжет.

Монтгомери Холден открыл глаза и встретился взглядом с Ребеккой. Она вздрогнула от неожиданности и выронила ножницы. Грохот прокатился по маленькому помещению парикмахерской.