— Я не прощу тебя,— заявила я резким тоном, чувствуя обиду в душе,— ты поверил в ложь Нади, вот и общайся с ней.

— Прошу, прости,— сказал Леша тихо,— я никогда больше не буду верить другим на слово.

— Рада за тебя,— откликнулась я холодно,— меня это совершенно не трогает.

И быстрым шагом я устремилась вперед, не обращая внимания на попытки Леши остановить меня. Возможно, я прощу его, но это будет очень нескоро…

— Как ты и говорила, все разрешилось,— обратилась я к Элафии вечером, когда она появилась в моей комнате,— Леша уже попросил у меня прощения и сказал, кто именно возвел клевету на меня. Только вот простить я его не смогла.

— Эта рана слишком глубокая, быстро зарасти не сможет,— кивнула Элафия,— ему это станет уроком.

— Точно. А как у тебя с тренировками?

— Продвигаюсь,— отозвалась Элафия лаконично,— можно сказать, работа только началась.

— А кто тебе помогает?— спросила я, впервые задумавшись над этим вопросом,— другие стражи, да?

— Стражи из моего ордена. Тот, кто странствует, в основном – ведь они не связаны с подопечными. Кстати, они были поражены, узнав, что человек смог прогнать отступников. Даже взглянуть на тебя хотели бы.

Я, только почувствовав смущение и приглушенную радость, вспыхнула от возмущения – я, что, экспонат в музее, чтобы на меня глазели?

— Извини, конечно, но ты почти подвиг совершила, хоть и не осознаешь этого,— улыбнулась Элафия лукаво,— оттого и такая реакция стражей.

— Очень мило,— буркнула я,— не думала оказаться в роли какой-то картины.

— Да ладно тебе, не ворчи,— примирительно сказала Элафия,— тебя навестят, от силы, 5 стражей – я ведь не всему ордену о том случае рассказала.

— Ну, тогда ладно,— произнесла я уже спокойно,— только предупреди заранее, чтобы я сильно не пугалась.

Элафия только хмыкнула, явно не обещая выполнить мою просьбу – несмотря на то, что относиться она ко мне стала лучше, все равно продолжала вредничать и зло шутить, время от времени. Но это было очень редко, в связи с ее частым и долгим отсутствием, поэтому я почти не обращала на это внимания.

Иногда я думала о стражах-отступниках, об их жестокости…. Вспоминала, как сама неоднократно мучила кошку из чувства садизма…. И задумывалась – отчего так? Что толкает людей и стражей на жестокость к другим? Оттого, что им когда-то причинили боль, и они, не отдавая себе отчета, выплескивают свою месть на первого попавшегося? Или же жажда видеть чужие страдания подобна голоду, который может утолить лишь еда? До сих пор я не встречала людей, которые не имели бы привычки хотя бы посмеяться над слабыми. Почему же все так? Может, это проклятие всех живущих на земле?

— Меня тоже беспокоит этот вопрос,— сказала Элафия, услышав мои мысли в один из дней,— как стража ордена Равновесия – я ведь должна помочь тебе в борьбе с сильными эмоциями. Я думаю, ты права в том, что все это – порождение той тьмы извне, что люди впускают в себя. Это испытание, и очень немногие способны выстоять в нем. В твоем случае не все так плохо – ты хоть и наслаждаешься мучениями слабого существа, но потом раскаиваешься. Это говорит о том, что со временем ты сможешь избавиться от этой пагубной привычки.

— Это хорошо,— сказала я с чувством,— ты ведь меня поддержишь?

Элафия согласно кивнула, улыбнувшись. А через минуту ее и след простыл….

В течение трех последующих дней я училась сдерживать себя, старалась не издеваться над кошкой. И с радостью думала о своей стойкости на 4 день, во время перемены – пусть я и начала с малого, но постепенно буду продвигаться все дальше…

Возвращаясь из туалета, я собралась сесть за свою парту, но в удивлении застыла в шаге от нее – рядом с моими тетрадями лежала шоколадка. Пористая молочная, моя любимая…. Кто ее оставил здесь?

Долго не думая, я поняла – это Леша так просит у меня прощения. Не дождется! Меня не задобришь какой-то шоколадкой! В порыве гнева я хотела вернуть шоколадку Леше, но нечаянно надорвала обертку – теперь шоколадка выглядела так, словно я ее хотела съесть, но передумала. Такую шоколадку у меня рука не поднялась вернуть, поэтому я, отломив пару долек, с удовольствием начала жевать их, наслаждаясь нежным вкусом шоколада. Что ж, Леша выбрал верный путь к примирению – после такого удовольствия я уже не могла сердиться на него…

Я знала, что Леша обязательно попытается поговорить со мной после уроков – так и произошло. Он нагнал меня, едва я вышла из школы, и вместе мы пошли домой. Вначале – в тягостном молчании, наконец, Леша спросил:

— Ну что, будешь сердиться на меня и дальше?

— После хорошо продуманного подарка – уже нет,— улыбнулась я в ответ,— только если история повторится, я тебя снова простить не смогу – хоть 100 шоколадок подари.

Леша смущенно улыбнулся.

— Я знал, что ты не сможешь вернуть мне этот маленький подарок,— сказал он,— скажи — я ведь хорошо изучил твои интересы?