Я ощутила себя так плохо, что лишь чудом сдержала слезы – только 2 капли упали на мою тетрадь. Мне словно плюнули в душу, не защищенную обычным щитом уверенности в себе. Мысленно я проклинала того, по чьей вине Леша почти возненавидел меня, и только это помогло мне придти в себя – злость переборола обиду. Теперь я понимала, что на эту тему разговаривать с Лешей бесполезно и с грустью осознала, что больше не смогу сидеть с ним рядом, теперь, когда наши отношения стали вновь враждебными.

Оказалось, что мы оба замыслили избавиться друг от друга – перед классным часом мы удивительно синхронно подлетели к классной и начали поливать друг друга грязью, требуя отсадить.

— Хорошо, раз вы так друг друга не любите, я вас рассажу,— сказала классная, несколько удивившись пылкости наших обвинений,— Леша – сядешь с Леной Теряевой, а ты, Катя – с Олегом.

Я не удержала горестный вздох – Олег мне крайне не нравился, хоть и не дразнил меня, как Леша. В классе он был кем-то вроде Дон Жуана, и меня это от него очень отталкивало. А вот Леше повезло – Лена была отличницей, но в то же время, не зазнайкой. Лучше бы меня с ней посадили!

— Вы будете болтать,— заявила классная безапелляционно в ответ на мой робкий протест,— займите оба свои места, и не тратьте время зря на споры!

Пришлось мне подчиниться и принять к себе в соседи вечно ухмыляющегося самодовольно Олега, а Леша отсел к Лене.

За урок Олег успел мне надоесть своими глупыми насмешками о том, что я бегаю за Лешей. Правда, больше половины я не слышала, сосредоточив все внимание на информации, которую сообщала классная, поэтому он быстро отстал от меня – уже на следующем уроке я не слыша от него ничего обидного.

— Значит, ты пока свободна на Хэллоуине,— с удивлением услышала я от него на последнем уроке,— может, тогда со мной пойдешь?

— Нет,— отрезала я, чувствуя, что Олег это сказал в шутку,— мне больше одиночество нравится, чем компания таких, как ты.

— А чего ты тогда Лешу донимала?— оскалил зубы в ехидной улыбке Олег,— или он совсем другой?

— Еще хуже,— буркнула я с ненавистью, покосившись на своего врага,— и не донимала я его, бред это.

Олег недоверчиво хмыкнул, но дальнейшие расспросы вести не стал. А я, заставив себя успокоиться, углубилась в выполнение задания по русскому…

За оставшийся урок мое негодование несколько поутихло, и я собралась догнать Лешу по дороге домой, чтобы попытаться объяснить ему все. Но он словно предугадал мою задумку – едва забрав из раздевалки куртку, он выскочил на улицу, оставив меня в ступоре стоять посреди коридора. Былая злость вернулась, и превратилась уже возле дома в обиду – какой же он идиот…. Верить другим, а не мне! И это после всего…

Эти мысли разъедали душу, как ржавчина – железо. Мое душевное равновесие было окончательно нарушено, и я знала только один действенный способ восстановить его – едва зайдя домой, я, наскоро сбросив сумку и куртку, бросилась на диван, закинув ногу за ногу. Удовольствие начало распространяться по телу, я быстрее заработала согнутой правой ногой…. И неожиданно для себя увидела посреди комнаты уже знакомых 4 стражей-отступников. На этот раз они не стали ничего говорить, просто протянули руки ко мне. Я едва заметила это – наслаждение, такое желанное, заставило меня в упоении замереть, закрыв глаза, ощущая неритмичную пульсацию где-то внизу живота и бешеный ритм сердца в груди. Чувствуя, что испытанное наслаждение утихает, я открыла глаза, и в недоверии расширила их – стражи, только что отброшенные от меня неизвестной силой, пропали, даже не успев что-то сделать или сказать – я едва заметила на их лицах удивление и страх. Что заставило их отступить? И не просто отступить, но исчезнуть мгновенно?

Об этом я и думала, пока не вспомнила о большом количестве уроков, заданных на дом – вчера я устроила себе выходной, поленившись делать уроки, и теперь за эту лень мне предстояло отдуваться. Неудержимо меня потянуло скрестить ноги вновь, но я сумела сказать «нет» своему малодушию и заставила себя сесть за уроки.

— Ну, как ты тут?— заставил меня вздрогнуть веселый голос Элафии – она только что появилась рядом со мной,— чего нового расскажешь?

Первыми на ум пришли слова о моей трудовой деятельности – вот уже полтора часа я сидела за уроками, и оставалось совсем немного. И лишь потом я вспомнила о Леше, а сразу после – о странном исчезновении стражей-отступников. Мне даже не потребовалось ничего говорить – Элафия услышала мои мысли, изменившись в лице.

— Ты прогнала отступников? Сама?— спросила она с нотами недоверия в голосе,— как?

Я ответила, и на лице Элафии отразилось понимание.

— Кто бы мог подумать, что порок сослужит тебе полезную службу. Стражи-отступники едва ли поняли, какую глупость совершают, наверное, у их подопечных не было такой привычки, как у тебя.

— Но почему мое наслаждение так сильно на них подействовало?— спросила я,— для тебя же оно стало только барьером, но не оружием.

— Они не твои стражи и вообще не из официальных орденов,— пояснила Элафия с мрачной улыбкой,— они любят видеть и чувствовать боль, а вот позитивные чувства их ранят, и тем сильнее, чем они больше и чем ближе человек, испытывающий их. Своим наслаждением ты отправила их далеко в иные миры, и теперь вернуться оттуда они не скоро смогут.

Я радостно улыбнулась, услышав это.

— А почему?— спросила секундой позже,— они ведь свободно переходят из одних миров в другие, и оттого их нельзя поймать…

— Они перемещаются в Центральные миры,— пояснила страж,— по ним могут путешествовать любые стражи мгновенно. Совсем иначе при перемещении в Дальних мирах – там само пространство такое вязкое, не желающее отпускать всех, кто туда попал, что потребуется много усилий и времени, чтобы выбраться оттуда в Центральные миры.

— Значит, те четверо еще нескоро причинят боль людям, оставшимся без атаки стражей надолго? Или же их место займут другие отступники?