Шрифт:
Как-то, качаясь на качелях у стадиона в одиночестве (все мои подруги были в кружках), я попала под сильный ливень, что начался внезапно. Пока добежала до корпуса, промокла до нитки, а на следующее утро проснулась с больным горлом. К вечеру поднялась температура до 39 и меня поместили в лазарет.
Жар и отсутствие Элафии, что всегда поддерживала меня, когда мне было плохо, породили слезы, что перешли в рыдания от одного появления Кодари.
– Я невольно стал причиной твоих страданий,- произнес он мягким голосом, донельзя удивив меня,- тогда как на самом деле хотел поддержать. Надежда, что Элафия еще не покинула тебя, есть – если бы она хотела сделать это, то уже сделала бы.
Я лишь помотала головой – у меня совсем не осталось сил верить в это. Кодари не стал убеждать меня снова, и, когда слезы кончились, я забылась сном….
На следующее утро я проснулась, жалея, что еще не сплю – температура еще держалась, хотя вчера врач дала мне таблетку. Думая о том, что Элафия, должно быть, уже покинула меня, я повернулась на другой бок, лицом к двери, и с удивлением увидела Элафию, появившуюся словно опровергнуть мою последнюю мысль. Но один лишь взгляд на ее лицо, крайне суровое, и я поняла, что ошиблась в суждении.
– Ты покидаешь меня?- спросила я, чувствуя, как екнуло сердце в страхе,- будешь опекать другого человека?
Элафия молчала, отчего мне становилось еще страшнее.
– Ты подумала над своим поведением?- спросила она, наконец,- хочешь что-то сказать мне?
Она никогда не говорила со мной так жестко – оттого горечь стала сильнее, породив слезы. Я отвернулась к стене вновь, плача и ненавидя себя за эти слезы, и понимала, что все это не остановит Элафию, не заставит передумать и остаться моим стражем…
Но, ощутив внезапно клубок тепла, распространяющийся по всему телу от живота, обернулась, перестав рыдать – и увидела совсем близко лицо Элафии, полное жалости.
– Я не могу бросить тебя сейчас, в таком состоянии,- произнесла она,- желание помочь тебе пересиливает злость и обиду на тебя. Вчера я почти отказалась опекать тебя, но глава ордена показал мне тебя, рыдающую, и, Кодари, пытающегося поддержать в тебе надежду. Тогда я поняла, что виновата перед тобой, и теперь буду рядом.
– Элафия,- протянула я радостно, сквозь слезы, что еще текли из глаз,- я так сожалею о том, что обидела тебя, все это время очень хотела исправить содеянное…. И очень радуюсь, что ты пришла и простила меня.
Элафия улыбнулась и приблизила свои ладони почти вплотную к моим щекам. Я с удивлением почувствовала на щеках тепло, от которого слезы почти высохли.
– Мы обсудим это позже,- произнесла она,- сейчас главное, чтобы ты поправилась.
Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как на душе стало легко. И совсем скоро крепко уснула….
По пробуждению я увидела странную сцену: Элафия и Кодари вовсю сражались.
– После того, как я тебя побью, ты, наконец, уберешься отсюда!- воскликнула Элафия, одним движением своего клинка направляя в Кодари несколько световых лент – страж тут же отразил их своими.
– Не выйдет, Элафия! Я останусь с Катей, на случай, если ты опять ее бросишь, чтобы опекать другого человека.
«Вы что, с ума сошли оба?- мысленно проорала я,- какое право вы имеете меня делить? Я не вещь!»
– А, Китти,- повернулась ко мне Элафия, улыбнувшись,- как самочувствие?
– Лучше, чем вчера,- буркнула я,- а теперь говорите, чего вы тут дрались.
– А мы дрались?- удивился Кодари,- это был всего лишь тренировочный бой.
– Тренировочный?- переспросила я ошарашенно,- а те слова – тоже тренировка, или шутка, скажете?
– Кодари решил сразиться со мной,- откликнулась Элафия,- но просто так мне давно уже надоело сражаться, и я предложила ему на этот бой побыть в роли своих подопечных, враждующих между собой. А для правдоподобия выбрали тебя в качестве предмета вражды.
«Теперь все ясно,- подумала я,- выходит, я зря всполошилась».
И, завершив эту мысль, понадеялась, что врач отлучилась и сейчас не прибежит выяснять, что меня вывело из себя.
Мои надежды не оправдались – через несколько секунд в мою палату вошла врач, чье лицо выражало тревогу.
– Ты почему кричала?- спросила она,- кошмар приснился?
– Да,- подтвердила я, не желая выглядеть сумасшедшей без повода на это,- но мне уже лучше.
Врач, разумеется, решила убедиться в правоте моих слов, поставив мне градусник. И совсем скоро оказалось, что температура и вправду почти стабилизировалась – сейчас была 37,3.
Я уже начала ощущать чувство голода, поэтому врач принесла мне завтрак, после поглощения которого я смогла уделить время своим стражам, которые то отлучались, то появлялись вновь.