Внезапно в зале раздался смех. Это Эрика не смогла удержаться, чтобы не рассмеяться.

— До чего же глупо! — наконец, фыркнула она. — Делать всё, несмотря на полное отсутствие выгоды? У тебя вообще есть собственное мнение?

Амели вздохнула.

— Леди Фурудо, вы, похоже, совсем не понимаете, — проговорила она, — что я — не вы. Вы — фигура, которая изначально была человеком. Я — вещь.

Услышав, как её называют фигурой, Эрика вздрогнула. Одно это слово вызывало в ней множество неприятных воспоминаний о многочисленных унижениях. Она хотела было возмутиться, но была опережена Минато.

— Погоди, — остановил он. — Что ты имеешь в виду, называя себя вещью?

Амели спокойно прикрыла глаза и объявила:

— То, что я не человек. Изначально я фарфоровая кукла, которой подарили личность, а позже — человеческое тело и возможность двигаться. Но Миледи не могла дать мне эмоций, которых у неё не было, и я получила от неё только одну — безграничную привязанность к ней.

Все буквально потеряли дар речи. То, что они всё это время жили бок о бок с ожившей куклой, просто не укладывалось в их головах: для подавляющего большинства это казалось совершенно невозможным. Мало кто допускал возможность существования магии, а уж тем более — оживших предметов.

— Мисс Эрика, — внезапно сухо заговорил Марти. Он, в отличие большинства, не выглядел удивлённым признанием Амели. Сейчас его явно тревожило что-то, не относящееся к делу, но было неясно что. Говоря, он мрачно глядел в пол. — Вы всё время говорите, что “любовь не нужна”. Но для Амели это далеко не так. Ведь без своей любви Амели — просто красивая оболочка. Пустышка, tabula rasa.

— Не думала, что вы помимо философии знаете крылатые выражения, — усмехнулась Эрика, проигнорировав его слова.

— На самом деле, это всё сериалы и видеоигры, — Марти попытался как обычно развязно усмехнуться, но вышло откровенно жалко. Он был слишком погружён в свои мрачные мысли, чтобы сохранять беззаботный вид.

Остальные тем временем всё ещё пытались прийти в себя после признания Амели. А вот для Хитаги многое вставало на места — в первую очередь, разговор с Урсулой и Амели на втором этаже. В том, что они обе являлись куклами, сомнений не было. “Теперь ясно, почему Урсула говорила, что ей “не положено быть сообразительной”, — подумала Супер Азартный игрок. — Видимо, куклы могут следовать лишь той “роли”, которую им навязали хозяева, давшие им личность”. Затем Хитаги невольно перевела взгляд на Тау. “Интересно, Тау — тоже ожившая кукла, или ей все же кто-то управляет?..” Хитаги не могла объяснить причину, но почему-то была уверена, что с Тау ситуация несколько иная. Возможно, поведение куклы казалось ей слишком… независимым?

Тем временем Дэймона занимали другие мысли. Он задумался о том, каково быть существом, которому недоступны даже такие простые мелочи жизни, как обладание собственными желаниями. Ведь Урсула с Амели полностью зависят от воли своих хозяев, и наверняка их собственная воля подавляется, если господам что-то не нравится в их поведении. “Самые настоящие вещи…” — с горечью подумал Дэймон.

— Разве это не печально? — против его воли вырвалось у него. Поняв, что сказал это вслух, он пояснил: — Не уметь даже чего-то хотеть — разве не печально?

Амели взглянула на него, склонила голову набок и, прикрыв глаза и едва заметно улыбнувшись, произнесла:

— Вовсе нет. Ведь я с самого начала была такой…

Лицо Амели постепенно приняло своё обычное выражение, голова — правильное положение, а плечи опустились. Она затихла, словно ключ, которым её завели, раскрутился, и механизмы прекратили свою работу. Больше она говорить была не намерена.

Ненадолго в зале повисла тишина. Нарушил её Кано.

— Но ведь у нас ещё и Шинтаро убили, — напомнил он.

— Кстати, — подала голос Эрика, — Тау-сан, вы позволите нам проголосовать дважды?

Тау склонила голову набок и задумалась. До этого она со снисходительной ухмылкой смотрела на Амели, будто осознавала своё превосходство над этой куклой. Это выражение не ускользнуло от Хитаги. Пожалуй, именно оно подкрепляло её уверенность в том, что Тау отличается от Амели. Похожие мыслительные процессы сейчас шли в головах ещё нескольких человек, но никто ничего не говорил.

Наконец, Тау беззаботно пожала плечами и просто сказала:

— Почему бы и нет? Если вы так уверены, что преступников двое, голосуйте дважды, я не возражаю.

— Спасибо, — невинно улыбнулась Эрика.

— Кстати, Октавиан-сан могла видеть второго преступника, — заметил Минато.

Эрика покачала головой.

— Не думаю. Скорее всего, она бы упомянула встречу. К тому же, Октавиан-сан торопилась уйти с места преступления незамеченной. Скорее уж второй преступник видел её, а не она его. Да и её показания не нужны, — Эрика улыбнулась одной из своих жутких улыбок. — Я и так знаю, кто убийца.