Супер Метательница ножей грустно усмехнулась.

— Простите меня, Миледи… — хрипло прошептала она.

Послышался хруст, и от боли глаза Амели широко раскрылись. Во рту почувствовался вкус крови, и сознание быстро покинуло Супер Метательницу ножей. Её голова безвольно упала на грудь, а шея согнулась под слишком уж неестественным углом: позвонки больше не держали её. Безвольное тело Амели повисло на нитях.

На белоснежное платье и деревянный пол упало несколько капель крови. Зал продолжал рукоплескать…

***

Ложь — язык волка.

(MisteryCircle — Two Faces)

И вот настало время второго акта сегодняшней кровавой пьесы. Ради Супер Лжеца Тау сменила декорации — и Кано оказался не в обшарпанном старом театре, а в ещё более жутком месте.

Убийцу Шинтаро две тёмные фигуры вели к деревянному помосту. В этих созданиях не чувствовалось жизни, словно это были механические куклы. Хотя, скорее всего, это на самом деле были они. Вокруг действующих лиц не было ничего, кроме кромешной тьмы, густой и непроглядной. Оттуда к освящённой дорожке словно тянулись тысячи рук неведомых жутких созданий, и создавалось впечатление, что сойди ты с тропы, они с удовольствием утащат тебя во мрак и вонзят когти и клыки в тело…

Кано нервно сглотнул и устремил взгляд себе под ноги. Богатая фантазия уже сыграла с ним злую шутку: когда он попытался вглядеться во тьму, ему показалось, что в ответ его изучали пугающие красные глаза, а в ушах отдался рык. “Красный — цвет героев”, — всегда говорила ему сестра. Кано грустно усмехнулся. “Не в этот раз, сестрёнка…”

Уже на суде он окончательно избавился от маски-улыбки, но даже тут зачем-то продолжал скрывать свои настоящие эмоции. Только теперь он упорно не показывал страх. Хоть на лице Кано почти не отражалось ужаса, ложь выдавали жесты: неуверенные шаги, периодически вздрагивающие плечи, постоянно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки. Его руки были связаны за спиной, и верёвка больно сдавливала запястья, врезаясь в кожу. С каждым шагом от тревоги становилось всё труднее дышать. Грудную клетку словно сдавили невидимые тиски, сжимающие лёгкие.

Наконец, Кано довели до постамента. Ступеньки скрипнули, едва его нога ступила на них. Конструкция выглядела действительно древней и хлипкой, некоторые доски уже провалились.

Вся эта сцена напоминала какую-то средневековую публичную казнь, разве что не было видно привычных орудий наподобие гильотины или виселицы. Что касается палача, то тот уже ждал на месте. Безликий манекен, облачённый в чёрные одежды, тихо стоял возле стола с непонятными инструментами, глядя пустым, гладким лицом на преступника. Кано усадили на колени напротив палача, и он больше не мог сдерживать дрожь, глядя в лицо манекена, безжалостно собирающегося…

А, собственно, что он собирался делать? Палач костлявыми сухими руками взял со стола один из непонятных инструментов. Нарочито медленно, словно бы наслаждаясь ужасом, с каждой секундой нарастающим в сердце его жертвы, он стал подносить этот жуткий предмет к лицу Кано.

Дальше всё было, как в тумане. Сначала Кано чувствовал ужасную пульсацию в висках и заглушающее остальные звуки биение собственного сердца, в голове всё буквально кричало о предстоящей опасности, тело била крупная дрожь; потом был ужасный лязг металла, и боль. Эта боль заслонила всё поле зрения красной пульсирующей пеленой, и даже смотреть было больно, так что Кано зажмурился. Во рту чувствовался металлический привкус, и Кано не мог понять — то ли это был вкус того непонятного инструмента, то ли его собственной крови.

Последняя догадка подтвердилась самым неприятным образом, когда кровь стала стекать по горлу, и Кано закашлялся. От боли он буквально согнулся пополам, и когда он открыл глаза, он увидел не те манекены, которые держали его во время “процедуры” или палача — в какой-то момент они просто исчезли с места казни; нет, он увидел нечто гораздо, гораздо хуже…

На гнилых досках, прямо перед Кано, лежал окровавленный язык. Его язык.

Несколько секунд Кано просто в оцепенении глядел на ещё пару мгновений назад часть его тела, теперь жалко и сиротливо лежащую на земле. Наконец, осознание ужаса ситуации постигло его, и он испуганно отшатнулся назад и не сдержал отчаянного крика.

Кано не обратил внимания, но уже некоторое время вокруг него, повсеместно во тьме, горели тысячи красных глаз. Крик жертвы послужил им сигналом, и в небольшой освещённый участок вступило несколько огромных волков, в предвкушении скалящих свои белые зубы. Кано заметил их слишком поздно, чтобы хоть что-то предпринять — и одновременно несколько хищников набросились на беззащитного, покалеченного Супер Лжеца. Больше он никогда не скажет неправды — как, собственно, и чего-либо ещё…

***

Одноклассники были вынуждены с ужасом наблюдать эту жестокую расправу над двумя преступниками. Этих смертей было слишком много для одного раза, и некоторым стоило титанических трудов сдержать рвотные позывы.

Сейчас особенно тяжело пришлось Марибель. Её раздирали собственные чувства горечи от смерти Ренко и ужаса от жестокости, с которой были наказаны убийца её подруги и Супер Лжец. К тому же, сейчас совершенно некстати разболелась голова: её будто разрывало изнутри, било тысячей маленьких молоточков, и тянуло где-то в затылке. Всё это было слишком для одного раза, и силы покинули Супер Мечтательницу. Ноги больше не держали, сознание куда-то уплыло, и Марибель упала в обморок. К счастью, от падения на пол её успешно спасли вовремя среагировавшие Дэймон и Ёшики, одновременно подхватившие её с обеих сторон.