В точности следуя указаниям, Дарик пошёл вперёд, на всякий случай, вытянув перед собой руку. В след ему летел тихий сухой смех хафашей, провожая до тех пор, пока впереди забрезжил тусклый свет.

* * * *

Дарик влетел в просторный зал. Свет полной луны проникал в него сквозь пустые окна и балконные двери, струясь через большую дыру в куполе потолка, наполняя его гротескными тенями. От входа вдоль стен шла длинная колоннада, заканчивающаяся в нескольких десятках шагов от пустого постамента, на котором должен был находиться царский трон.

Гюлим стоял недалеко от тронного места, вместе со старшими своего ашира. Увешанный склянками и кинжалами Адихмар что-то говорил, но опоздавший Дарик услышал только конец речи, когда обходил его чтоб занять своё место за спиной господина.

— …Никто не рискнул не ответить на ваш зов, шалах!

Видимо Мустафа уже подустал от восхвалений в свой адрес, потому что слушал собрата задумчиво глядя в высокое окно меж двух колонн. Сквозь пустой проём виднелся кусочек городской площади. Отсветы горящих костров на ней, освещали серые скрюченные фигуры, сидящие на обломках саманных плит и рухнувших колонн.

— Никак не возьму в толк, господин, зачем нам весь этот сброд? — Спросил хафаш в одежде купца, когда его товарищ сделал небольшую паузу. — Явились даже дикари из пустыни!

— Я велел собрать всех, кто может сражаться. Мне понадобится всё, что может самостоятельно ходить и рвать врагам глотки.

— Опять война? — выражение на физиономии чернокожего хафаша скривилось, будто он лизнул кислый лимон. — И кто будет воевать: отвергнутые изгои, эламеи, ведьмы, даже ийланы! В пустыне не найдётся вещи способной их объединить, не говоря уж о том, чтоб заставить сражаться за что-то кроме своих шкур.

В ответ древний вампир издал невнятный звук, напоминающий снисходительный смешок и оторвался от созерцания вида за окном.

— Такая вещь есть, Мургу! Все эти твари преклоняются перед Силой. Я покажу им её!

— Вы нашли способ сломать божественную печать, господин?! Но как?!

Вампир в одеждах купца выразил молчаливое согласие с собратом, недоверчиво приподняв бровь. Дарику показалось, что он сильно не в восторге от идеи Гюлима и с удовольствием послал бы хозяина в известный орган, если б только мог.

— Для решения этой задачи мне понадобилась ни одна сотня лет! Но я справился… — Гюлим позволил себе короткую торжествующую улыбку, удивительным образом придавшую его лицу свирепый и устрашающий вид. — Это почти как штурмовать крепости. Если ворота нельзя выбить тараном, значит надо найти того, кто откроет их изнутри. Так, жрец Иссы наложил печать своим словом — жрец Аллуита снимет её своей кровью, добровольно принеся себя в жертву.

— А для чего нужна пиала? — не подумав, вякнул Борагус и едва не зажал рот рукой, когда понял, что сделал. Адихмар и Мургу поглядели на него с таким удивлённым недоумением, будто при них заговорила циновка. А вот Гюлим отнёсся к вопросу благосклонно. Видимо он так долго копил это в себе, что ему было просто необходимо с кем-нибудь поделиться восторгом от собственного успеха.

— В руках Иссы она несла исцеление и служила Жизни, а приняв жертвенную кровь умирающего — станет порталом в Периферию и сможет не на долго стирать разделяющие нас границы. Ты это совсем скоро увидишь, паврави! Да и потом, мне нужен ритуальный предмет для сбора крови.

— Значит, — осторожно заговорил Мургу и голос его едва заметно подрагивал. — Ключ Гиброима тоже у вас и наш государь скоро присоединится к нам?

— Не совсем. — Сухое лицо аль Гюлима снова приняло озабоченное выражение. Он отвернулся к окну, разглядывая серые барханы в дали. — Ключа у меня пока нет, но это лишь дело времени.

— Салхитская святыня? — тихо прошептал себе под нос Дарик, отводя взгляд в сторону.

Дарику доводилось слыхивать об этой штуке, когда он воевал с бала и мармаридами в составе шахского войска. Согласно легенде Авастар[1] Гиброим закрыв в Бездне Шайтана, а ключ вручил для хранения «праведным». Непонятно, правда, зачем такую важную вещь доверили людям? Это ж всё равно, что хроническому алкоголику дать стеречь винный погреб!

Гюлим его тихий шёпот услышал и резко обернулся, пригвоздив Борагуса к полу полыхающим от ненависти взором. От гнева он на мгновение потерял над собой контроль и из-под верхней губы хафаша показались кончики тонких как иглы клыков.

— Да, паврави! — рявкнул вампир, смиряя эмоции. — Как будто моим врагам мало уже существующих препятствий! — Он скрипнул зубами и продолжил уже более сдержанным тоном. — Сотню лет назад, Коэнна Козлобородый узнал, что я ищу способ сломать их драгоценную печать, на гробе своего повелителя. Он явился к царскому зиккурату[2] и, с помощью этой штуки, заколдовал в него вход, собака! Но это меня не остановит. Напрасно он надеется на своих друзей салхитов — я могу в любой момент явиться в Алясбад и забрать его себе, но не делаю это лишь потому, что не хочу раньше времени заявлять врагам о своих планах. Пусть они и дальше пребывают в спокойном неведении, что у меня нет сил для новой войны.