За воинами потянулись длинные вереницы слуг с дарами от владычицы Алтаниэль атраванскому шах-ан-шаху. Везли золото, какую-то утварь, оружие и волшебные прибамбасы. Особенно запомнился Борагусу эльфийский зрительный камень, ещё называемый на Западе магверит, выглядящий как гладкий матово-чёрный шар, размером с голову взрослого человека. О магверитах всегда говорили с благоговейным придыханием, так как они позволяли простым смертным общаться между собой, находясь за многие километры друг от друга. Они могли передавать изображение, звук, запах, при желании и должной сноровке даже мысли и некоторые заклинания. Собственно, посол мог объявиться здесь с одним таким камушком — этого бы хватило за глаза, ведь он стоил целое состояние. Борагусу бы этого хватило, чтобы купить себе дворец атраванского мирзы со всем, что в нём находилось. После магверита эльфы уже ничего интересного не тащили, так что дальше Дарик не смотрел, полностью погрузившись в свои мысли. Когда же эльфийская процессия прошла, толпа народа на улице пришла в движение, потянувшись следом за нею, явно намереваясь досмотреть представление до самого шахского дворца. Кто-то, не то дурной, не то слепой, попытался пройти прямо между Борагусом и его верблюдом, едва не вырвав из рук Дарика повод. Другой такой же слеподырый, но в общей толпе неопознанный, наступил наёмнику на ногу, вызвав у Дарика поток яростных матюгов и безличных проклятий. Не дожидаясь, пока его вообще оставят без ног, Дарик взяв своего верблюда за уздцы под самой мордой, двинулся в сторону городских ворот, пробиваясь наискосок сквозь людской поток.

Увиденное зрелище никак не отпускало. Что могли забыть эльфы в стране «Чёрных людей»? Если не считать представителей прибрежных Домов, то эльфы этот пустынный и обожжённый солнцем край, не любили. Возможно из-за того, что когда-то это побережье принадлежало исключительно остроухим, а люди явившись из-за края южного моря, попросту выставили отсюда его прежних хозяев. Сам же Борагус считал, что причина эльфийской неприязни кроется в полном непризнании атраванцами права эльфов указывать другим народам как тем стоит жить. Если отрешиться от извечного религиозного фанатизма бохмичей, то они ровно относились ко всем населяющим Амалирр народам, будь то хоть эльфы, хоть гномы, хоть орки. Остроухих же это не устраивало. Хотя, казалось бы, на что может надеяться народ, растерявший всё своё создаваемое веками могущество за какую-то сотню лет? Они должны благодарить своего Создателя, что победители в Войне Гнева не стали истреблять весь их род, погрязнув в собственных дрязгах. Жили бы себе спокойно и не лезли в большой мир, но видимо тем, кто когда-то правил почти всем этим миром на протяжении тысячелетий, очень трудно смириться с мыслью, что их время прошло навсегда. Оклемавшись от разгрома, остроухие долго приглядывались к тому, что творится вокруг них и теперь распространяют своё влияние исподволь, действуя не мечом и магией как раньше, а лестью и золотом. Появление здесь представителя Дома «Огненного Феникса» говорило о том, что остроухие решили взяться всерьёз за своего заморского соседа. Наверное, им просто надоели ежегодные набеги пиратов на своё побережье, а может быть решили заключить союз, женив какого-нибудь из своих князей на шахской дочери? Хотя на вряд ли… Все известные Дарику эльвенорские князья вроде как были женаты и имели кучу отпрысков и шахскую дочь могли взять разве, что в наложницы. Весьма сомнительная честь для шах-ан-шаха, титул, которого переводится как «царь-царей». Отдавать же шаху или его наследнику своих дочерей эльфийские князья точно не будут — слишком щепетильно они относятся к чистоте своей расы. Но если не брак, то тогда что? Ответа на этот вопрос Борагус найти не мог. Не случись в той чайхане судьбоносной встречи с вампиром, Дарик ни за что не покинул бы сейчас город и с интересом бы собирал все просачивающиеся из шахского дворца слухи. Любопытство (наравне с тщеславием), было одной из главных черт в характере Борагуса, из-за которой уже несколько раз круто менялась его жизнь. Сначала, в жажде узреть иные страны он взял в руки саблю, потом это же любопытство повернуло его к магии, потом… что будет потом — покажет время, а пока его ждёт Великая Пустыня, руины Аль-Амала и обещанная вампиром награда!

____________________________________________

[1] орк на атраванском наречии. Борагус на орка похож не сильно, но его выговор выдаёт в нём уроженца Орокрайна (Земли орков)

Глава 3. Эльфы жаждут развлечений

Подаренный эльфам дворец был уменьшенной версией шахского дворца и носил гордое имя «Барабалла» данное ему в честь прежнего владельца. Куда этот владелец со всеми своими наследниками подевался, гадать не приходилось, раз уж собственность на него перешла к Саффир-Шаху — правителю Атравана. Но это всё местные внутриклановые разборки, которые вряд ли имели отношение к эльвенорскому посольству.

Первое, что увидели вошедшие в ворота эльфы, это так любимые атраванцами колонны украшающие фасад здания и зеркально отражающиеся в искусственном пруду, находящемся прямо перед ведущими во дворец ступенями. На этих ступенях выстроились слуги доставшиеся эльфам в наследство от прежнего хозяина с покорностью павших перед ними ниц.

На какое-то время эльфы просто потерялись, блуждая из одной комнаты в другую и с радостным возбуждением комментируя любую диковинную им вещь. Внутри белые стены дворца покрывали бесчисленные цветные орнаменты в виде узоров из листьев и виноградных лоз, причудливо переплетающихся между собой. Деревянный потолок над головой был окрашен в голубой цвет с вкраплениями белой краски, изображая небо с облаками. Феранору попалась комната, где стены и потолок были отделаны зеркалами, сделанными в виде звёзд и тюльпанов; в другой он увидел бассейн с небольшим фонтаном посередине; третья представляла собой кусочек тропического леса, как это понимали варвары, с зелёной плиткой на полу и кадок с живыми пальмами. Особенно эльфов позабавила одна комната, стены которой украшала фреска, изображавшая сцену соблазнения юной полуобнажённой девой какого-то воина. В общем, не погано для варваров — от них Феранор ожидал худшего, но и до лучших дворцов Лаввалетты ему далеко. Также напрягало почти полное отсутствие привычной эльфам мебели — всюду только низкие столы, коврики, кучи подушек и небольшие шкафчики.

— Что ж… — резюмировал, появляясь перед Феранором откуда-то из бокового коридора, ан-лорд Турандил. — Очень даже неплохо! Я уже предвкушаю, как буду искать здесь потайные ходы… Ты заметил, что некоторые стены гораздо толще, чем следовало бы?

— М-м-м… приметил пару раз. — соврал капитан, дабы не показаться послу тупым невнимательным служакой. — Прикажете простукивать стены?

Фириат как-то странно взглянул на него, но потом, решив, что капитан шутит, расплылся в понимающей улыбке, коротко рассмеявшись.

— Нет, предоставлю это нашей волшебнице. Пусть хорошо покопается в головах у наших новых слуг. Наверняка кто-то из них собирается шпионить за нами.

— Тогда следует проверить и рабов. — посоветовал Феранор, вспомнив свой боевой опыт. В орочьих селениях рабы часто брали в руки оружие и оборонялись от врагов наравне с хозяевами-орками. Оставляя за спиной живого орочьего раба — никогда не можешь быть уверенным, что он не воткнет тебе нож в спину или не огреет дубиной по голове. Многие воины расстались с жизнью исключительно из-за подобного мягкосердечия. — Шпионы могут прятаться и среди них.

— А ведь точно. — после короткого раздумья согласился Фириат. — Мы ведь на них смотрим как на мебель, а между тем у этой мебели есть глаза, уши и язык! Спасибо за подсказку дружище — вот, что значит взять с собой воина послужившего на границе!

Потом Фириат исчез, снова нырнув в какую-то маленькую дверцу, перед этим успев бросить Феранору на прощание совет выбирать себе и воинам крыло дворца по вкусу, упредив только не занимать комнату с похабными фресками — она понравилась ему самому. На этом все начальственные распоряжения закончились. То ли Фириат посчитал, что капитан и так всё должен знать без него, то ли ещё полностью не проникся ответственностью своего высокого назначения и оказанного ему доверия, считая это приключение чем-то вроде очередного бала в Меллорафоне. Но на весь оставшийся день Феранор оказался предоставлен сам себе. Выбрав под казармы несколько комнат поближе к главному входу, Мистериорн расставил караулы, назначив офицеров ответственных за смену стражи, после чего понял, что делать ему больше нечего. Сидеть и наблюдать как маг с помощью небольшого магверита (сильно уменьшенной копии того, что оставили в подарок шаху) залезает в головы слугам, ему было неприятно. Люди, обливаясь слезами и соплями, взахлёб рассказывали волшебнице свои самые сокровенные тайны.

Проходило это так: человека усаживали перед магом и заставляли неотрывно смотреть в матово-чёрную поверхность «зрительного камня», пока тот не входил в транс. Потом волшебница через тот же «камень» проникала в сознание слуги, просматривая его слой за слоем. Несмотря на кажущуюся лёгкость в описании, работа эта была трудна и кропотлива. Для этого сознание проверяемого следовало для начала «вскрыть», ломая его внутреннее сопротивление и возможные ментальные блоки, которые могли поставить ему другие волшебники, чтобы защитить какие-то воспоминания (на подобные блоки волшебница обращала внимание в первую очередь). Если хотите познать всю её сложность — попытайтесь вынуть начинку из пирога, не испортив при этом его внешний вид и не разламывая его на кусочки. Потом когда все препятствия устранялись, волшебница проникала глубже, снимая чужое сознание слой за слоем. Некоторые особо интересные волшебница выводила изображением на поверхность магверита, позволяя посмотреть их другим, и заносила их в память «зрительного камня». При этом волшебнице приходилось действовать осторожно, дабы не свести человека с ума и как-то суметь потом восстановить его разум после своего вмешательства. Ведь если человек действительно шпион, то лучше его не убивать, а «убедить» передавать своим старым хозяевам только то, что будет выгодно эльфам. Заодно чародейка увеличивала степень лояльности людишек к их новым хозяевам, оставляя в их головах ментальные блоки и закладки, которые не позволяли слугам даже подумать о предательстве, а само повиновение эльдарам вызывало у них дикий восторг и радость. Скажи такому размешать голой рукой раскалённые угли в камине, и он сунет руку в огонь, не задумываясь!