— Милорд… — выдохнул молодой эльф, спеша следом за Феранором, — вы слышите?

— Да. Кто-то пробует напасть на людей. Неудачно.

— Почему?

— Тогда бедины орали бы по-другому. — Обернувшись, пояснил с высот своего опыта капитан.

«Дракон» понятливо закивал, а потом, вдруг заполошно воскликнул:

— Милорд!!!

Шлем Феранора протестующе зазвенел, принимая в свою верхнюю полусферу сильный удар, от которого колени эльдара подогнулись, роняя ан-лорда мордой об землю. Забрало с лязгом захлопнулось, как ковшом нагребая в шлем целую кучу пыли. Потом, что-то глухо тукнулось о песок в нескольких шагах от свалившегося эльдара, ринувшись на них с бычьим ревом. Раздался свист рассекаемого воздуха и скрежет раздираемого железа, сопровождаемый болезненным вскриком Бальфура. Феранор только и успел, что поднять забрало и подняться на одно колено, когда получил сильный пинок в грудь, отправивший его обратно на песок. Гигантская черная глыба нависла над ним, закрыв собою звездное небо. Самого удара эльф не видел, он угадал его, успев интуитивно перекатиться вправо — в то место где он только что лежал, вонзилось копьё. Новый удар — эльдар проворно откатился налево. Перехватил левой рукой за древко, не позволяя противнику вырвать его из песка и, одним ударом меча, переломил его возле своих пальцев. Враг негодующе зарычал, но в этот момент на него со спины набросился потерявший оружие Бальфур, сгоряча попытавшийся задушить врага голыми руками. Глупая была затея, но это дало Феранору время, чтобы подняться и наконец-то разглядеть того, кто напал на них.

— Раб?! — Тот самый здоровый невольник, который ушёл от клинков атраванцев и эльфийских стрел, которого выслеживал весь день Митрасир и который сам выследил их, дождавшись когда два эльфа отойдут подальше от лагеря.

Людоед закончил свою короткую борьбу с Бальфуром тем, что просто перекинул молодого эльфа через свою голову, шарахнув его спиной об стену. Оглушённый улан скользнул по ней головой вниз и остался лежать у её подножия слабо шевелящейся кучкой доспехов и конечностей. Ийлан не стал тратить драгоценные секунды на добивание поверженного. Он уже определил Феранора как главную угрозу для себя и спешил расправиться в первую очередь с ним. С поразительной быстротой он набросился на капитана, одной ручищей хватая и сдавливая перворождённого за горло, а второй перехватывая его руку с мечом. Эльдар выпучил глаза, с хрипом хватая ртом воздух и рефлекторно схватился свободной рукой за душащую его чёрную лапищу, силясь оторвать её от себя. Бывали у ан-лорда Мистериорна тяжёлые схватки, но ещё ни в одной из них он не чувствовал себя цыпленком, которому вот-вот свернут шею не смотря на все его трепыхания. Это вызвало в нём настоящий, не изведанный ранее страх. Неужели вот так он и закончит свой путь? Убитый в далёкой пустыне грязным голозадым людоедом, у которого даже нет имени!

«Ну, нет, меня не победит какой-то дикарь из пустыни! Только не это…» — Страх сменился гневом, придавшему перворождённому сил.

Изогнувшись, он обвис на руках верзилы, со всей мочи ударив его обеими ногами в колено, вызвав болезненную гримасу на чёрном лице. Воодушевлённый успехом, эльдар повторил свой удар, вложив в него всю свою ненависть к дикарю. Людоед болезненно скривился, воздевая Мистериорна над головой и с силой отшвыривая его от себя в сторону. Эльф упал на землю на обе лопатки, проехавшись по ней несколько метров и собрав своими плечами небольшой вал, но хуже было то, что меч выскользнул из его рук и теперь прощально помахивал Феранору гардой, воткнувшись в песок шагах в пяти от него. Ийлан завис над эльфом, придавливая к земле ногой и пронзая его безумным от ярости взором. В руках он держал увесистый камень, которого хватило бы чтоб целиком накрыть голову и плечи Феранора. Говорят, что в последний миг перед смертью люди видят собственную жизнь, проносящуюся перед глазами. Видимо, у перворождённых всё проходит иначе, потому что никаких видений из прошлого Феранор не видел. Всё затмевал холодный лик Талиан, который словно призрачный мираж, стоял у него пред глазами, повторяя как приговор: «Я не желаю вас больше знать…»

В следующую секунду Феранору показалось будто падающая звезда, сорвавшись с небосклона, ударила в грудь чернокожего людоеда, опрокинув того вместе с воздетым над его головой камнем. Раздался вой, который не способен воспроизвести ни человек, ни эльф, которому ответил полный боли и страха крик. Приподнявшись на локтях, эльф увидел странную картину: худощавая женщина, закутанная в обрывки белого платья, валяет на песке, трепя и терзая его будто тряпку.

— Отродье Катмэ! — Поражённо сорвалось с губ Феранора вместо слов благодарности, когда он разглядел ярко светящиеся в темноте глаза своей спасительницы.

Смерив быстрым взглядом отделяющее его от меча расстояние, эльдар одним прыжком добрался до оружия, смыкая пальцы на его шершавой рукояти. Женщина мгновенно бросила терзать ещё живого людоеда, ринувшись к эльфу, едва не напоровшись на мгновенно разделившую их острую полосу стали. Вблизи она ещё больше напоминала эльфийку, если отрешиться от слишком бледной, даже по эльфийским меркам, кожи и чёрной сетке вен, которые покрывали её лицо, делая его похожим на истрескавшуюся маску.

— Э-эль… да-а-ар?! — Буравя эльфа горящими жёлтым светом глазами, прошипела она. Феранор был готов поклясться, что вид у неё был удивлённый и раздосадованный. — Нэйэносэнэн… Амут!

— Кто ты?! — Сбившись на хрип, требовательно вопросил Феранор, крепче сжимая меч.

Но вместо ответа та, отскочила к пытающемуся уползти ийлану, обхватила тонкой рукой его за шею и стремглав унеслась с ним прочь, исчезнув среди руин.

* * * *

Слабый стон Бальфура под стеной, привёл Феранора в чувство, вернув к реальности происходящего. Бросок об стену прошёл для молодого эльфа на удивление без последствий, если не считать помятый на затылке шлем и лёгкое сотрясение. Гораздо сильнее была нанесённая копьём людоеда рана в бедро, из-за которой Бальфур не мог самостоятельно передвигаться. Пришлось Феранору подставлять ему своё плечо и вести так до самого лагеря, где их приняли боевые товарищи, искренне обрадовавшись их появлению.

Ну, с Эртаэлем понятно, не вернись Феранор с Бальфуром — он бы остался последним перворождённым в компании трёх человек, один из которых связанный по рукам и ногам безумец, грозящий убить всех остальных. Но вот то, что Митрасир и второй оставшийся «белый страж» приветствовали их как своих, приятно поразило эльдара и даже почти растрогало. «Почти» это потому что он вовремя вспомнил, как Митрасир всю дорогу молчал и не подавал вида, что знает о том, кто именно поубивал орчанских наёмников. Феранор считал это проявлением скрытности характера и затаённого коварства, так как сам бы столько терпеть не смог. Он вообще предпочитал сразу расставлять все точки в своих отношениях, называя врага — врагом, соратника — соратником, а таким мутным типам, стремящимся усидеть на двух стульях, откровенно не доверял, о чём и заявлял столь же открыто. Это сейчас шахский племянник будто старый друг обнимает его за плечи, а потом, при встрече с врагом Феранора, скажет, что он с ним не ссорился и уйдёт в сторонку. Не то чтобы ан-лорд Мистериорн не был в состоянии справиться со своими врагами сам, но друзья, в его представлении, так себя вести были не должны. Не правильная это какая-то дружба, когда против того дружат, а против этого нет.

«Зря Владычица Алтаниэль хочет дружбы с народом Песков. Не будет в них верной опоры перворождённым! Они с радостью примут наши дары, а потом с не меньшей радостью пустят к себе гнусных орков, ибо с ними они тоже дружны и ссориться не собираются! Тьфу! Когда же люди поймут, что нельзя жить во Тьме, но дружить со Светом, нельзя!..»

Сбиться на свою любимую тему о неправильных людских взглядах помешал Митрасир прямо спросивший его о втором часовом. Феранор молча потупился в ответ, всем своим печальным видом выражая сожаление и сочувствие. Соврать человеку в глаза он не мог, сознаться, что вообще не искал его — тоже. Митр понял его молчание по-своему, скрипнул зубами, с ненавистью глянув в окутанные тьмой руины.