— Я видел его всего один раз, — всё же ответил Аллен. — Но видел. Во сне. И он не был особо разговорчив. Он начал темнить и отмалчиваться со времени разговора с Графом.

— Он заговорил с Графом?

— Да. Но через меня.

Шерил сложил руки на груди, принимая вид глубоко задумчивый. И недобрый. Так обдумывают самые коварные планы на свете, а свои или чужие – значения не имеет.

— И о чём они говорили? — блондин свесил с Дебитто голову, чтобы лучше слышать.

— Я не понял, — честно ответил Аллен.

— О прошлом наверняка, — пробурчала Роад, отлично знающая уже об этой беседе. — Зачем тебе Неа, в конце концов? То есть зачем тебе комната управления?

— Чтобы найти сбегающую невесту и припереть её к стеночке, — фыркнул Дебитто, — то есть к зеркалу. В зеркале.

— Вы говорите о моём дяде, — как бы невзначай напомнил Аллен.

— Да мы сейчас хоть о страстном слиянии Графа с пингвинами будем болтать, лишь бы избавиться от наблюдения этого страшного моралиста! — спокойно пояснил Дебитто, продолжая не смотреть ни на кого из собеседников. А Джасдеро за него подмигнул Аллену с кривой ухмылочкой.

И юноше после этого было немного страшно оборачиваться к «моралисту». Так что он сглотнул и напомнил о теме их беседы:

— Вообще… вообще, мы говорили… о том, что я хочу поговорить с избегающим меня Неа! Накопилось достаточно вопросов, что так и не получили внятных ответов! А он ко мне во снах больше не приходит. И я знаю, что он специально! Показался всего разок, чтобы дать понять, что всё нормально, и убедиться, что и со мной всё хорошо, и смылся! — Аллен раздосадовано хлопнул рукой по столу. Стол треснул — рука была левая. А когда Аллен научился ей управлять, оказалось, что даже в не активированном состоянии она куда мощнее обычной.

— Ты Графу-то сообщал о причине твоего желания навестить комнату управления? — уточнил Камелот и, дождавшись отрицательного мотания головой, удовлетворённо кивнул. — Чего и следовало ожидать.

— Я как-то…

Аллен пожал плечами. Вот так напрямую заявлять, будто он не желает затрагивать тему Неа в разговорах с Графом, не хотелось. С одной стороны, это может быть больным местом главы Семьи, с другой стороны, это глупо.

— Я надеялся, что мне и без этого дадут попасть туда пораньше, — наконец признал Аллен, потирая прилепленный к щеке пластырь. Нестерпимо хотелось его содрать, но Роад наблюдала за его действиями с безумием посвятившего себя медицине маньяка. При том, что Аллен был единственной доступной жертвой. И если он сдерёт хоть что-то, ему начнут переклеивать сразу всё. Так ещё и до ног повторно доберутся. А может, и не только.

Аллен не хотел испытывать на прочность нервы Шерила. У него был богатый опыт наблюдения за тем, как может вести себя этот Ной, выведенный из себя. Узы не раз такое делали. Но и не часто. И опыт был богатым по сравнению с другими смертными, не переживавшими обычно и одну такую вспышку. В такие моменты он сам чем-то напоминал озлобленного ребёнка. Ломал все игрушки, находящиеся в поле зрения. Ломал единственным привычным ему способом. Ломал в прямом смысле: дёргал за свои нити, когда его глаза уже горели нечеловеческим светом, и хрупкие кости переламывались, ткани рвались, кровь лилась рекой.

Зато после такого срыва Шерил вёл себя даже примерней. Аллен никогда не сумел бы забыть, как стал свидетелем первой подобной увиденной им вспышки ярости. Тогда у Шерила были большие проблемы в мировой политике, из дома приходили неутешительные новости, а потом ещё и Узы, издёрганные тренировкой с Майтрой, нанесли визит вежливости. И Шерил Камелот впервые сорвался при Аллене.

Тогда в доме находилось одиннадцать человек, включая его жену. Жена и кухарка, с которой она проводила время в саду, обсуждая грядущий ужин, в тот момент и были единственными, кто из людей остался жив. А другие дураки сбегались на крики тех, кто оказался в одной комнате с Шерилом.

К сожалению, Аллен с Узами тоже были в той же комнате.

Узам не досталось. Они стояли в стороне и наблюдали, как люди, превращённые в «кукол», ломаются и ломают друг друга.

Аллен стоял там же, уже пятнадцатилетний, закалённый, но к подобному никогда не бываешь готов в первый раз.

Удивительно, но когда Шерил отвёл душу, первое, о чём он спохватился, это факт присутствия при расправе Аллена. Возможно, тот первый случай срыва так же был одной из точек их настоящего сближения, и вся вражда уже была куда больше спектаклем и игрой, нежели реальностью.

Аллен видел своего дядю в подобной ярости ещё только четыре-пять раз. И то все остальные вспышки не были настолько яркими, Камелоту хватало без затей скрутить шею парочке акума или человек, и он оставался доволен.

Однако знание того, каким может быть Шерил страшным, и полное понимание настоящей опасности всех Ноев, вроде, пришедшее многим раньше, в тот раз лишь укоренилось в Аллене.

Так же, как его хладнокровное безразличие к судьбам многих посторонних и к смертям людей.

Аллен снова повернулся к Шерилу, дожидаясь его ответа. Камелот сейчас не сводил взгляда с перешедших на легкие поцелуи Уз, его с силой сжатые губы выдавали силу эмоций.