Аллен открыл рот, для того чтобы задать новый вопрос, но его перебили:

— Господин Граф, почему вы вообще утруждаете себя какими-то объяснениями? — не выдержала Лулу, готовая просверлить в Аллене дыру взглядом.

— Аллен спросил и…

— И что? Зачем вам распинаться…

— Лулу, ты чего тут городишь? — нахмурился Тики.

— А ты, бестолочь, помолчи, это не для твоего ума задача! Этот мальчишка всего лишь… всего лишь развлечение. Украшение, да что угодно! И пользы от него никакой! — Лулу фыркнула. — Разве что на эксперименты пустить можно. Такая чистая сила зря пропадает!!

— Лулу, — несмотря на расслабленное выражение лица Графа, в его тоне слышалась ничем не прикрытая угроза.

— Но Господин Граф, разве я не права? Почему эта игрушка в память о главном ублюдке нашей…

— Не смей называть его ублюдком, стерва! — взвизгнув дикой кошкой, кинулась на Лулу Роад, опрокидывая Страсть, хватая её за воротник и влепляя звонкую пощёчину. Не тут-то было! Габариты Лулу позволили ей легко перевернуться, подминая под себя Роад, но лучше бы она притворилась проигравшей.

Потому что здесь стоял Шерил.

Позвоночник жалобно хрустнул, когда Лулу саму себя, словно тряпичную куклу, откинула в сторону. Аллен даже не подозревал, что так можно упереться ногами и руками, оттолкнуться и пролететь ещё метра три в свободном полёте.

Шерил почти рычал, но, хоть и с большим трудом, сумел успокоить себя, видя, что Роад поднимается целая, невредимая, но всё ещё злая.

— И не смей больше разевать своего поганого рта! — фыркнула девчонка, откидывая волосы с лица. — Тем более в адрес их и Аллена. Слышишь меня?

— Как будто такая мелкая…

— Можно поступить и проще, — обманчиво ласковым тоном объявил Шерил, и все притихли. — Я передам Майтре, как ты назвала его сына, Лулу.

Страсть побледнела, захлопнула рот, не в силах выдавить хоть ползвука, и наконец обернулась к Графу в ожидании помощи. Видно, забыла, что тому не нравились её речи.

— Я для них игрушка, да?

— Что? — Музыкант оторвался от разрисовывания партитуры, поднимая голову. Аллен сидел по ту сторону, спиной прижимаясь к холодной и потусторонней поверхности стекла.

— Я. Для Семьи Ноя.

— А что, похоже?

— Лулу так сказала об этом.

— Пфф... Аллен... я не знаю, кто такая Лулу…

— Страсть, и я уже говорил о ней!

— А я забываю имена.

Оба замолчали. Тишина нервировала. Здесь не могло быть так тихо, но Музыкант уже некоторое время как погрузился в изучение бумаг, не думая брать в руки что-то музыкальное.

— Что ты делаешь вообще?

— Сочиняю.

— Песню? И вот так без инструмента, в тишине? — не понял Аллен.

— Музыка играет в моей голове, — Неа обвёл двумя пальцами небольшой круг у виска. — Мне этого хватает. Я не могу позволить кому-либо услышать незаконченное произведение, это моё правило.

— И, пока я здесь, ты не сможешь играть и сочинять как следует?

— О Граф, что не так с этим ребёнком сегодня? — закатил глаза Музыкант, выбрасывая бумагу на пол и решительно поднимаясь. — Ты! Давай объясняй, с чего ты стал слушать эту ленивую кошку, когда она говорит полный бред? Другие Нои были с ней согласны?

— Нет. Но они могли так среагировать и специально, — буркнул мальчик, обхватывая колени руками.

— Специально? С какой целью?

— Чтобы я решил, что я им…. — Аллен запнулся, широко распахнутыми газами глядя перед собой, не в силах подобрать нужных слов.

— Семья Ноя считает слишком хлопотным лгать внутри Семьи, Аллен. И глупым. Это их территория, их дом. Ложь там совершенно лишняя. Тем более столь странная. Успокойся и прими как данность: за редким исключением членам Семьи ты нравишься. И ты им дорог. Странно, неужели отсюда, из снов, что даже не имеют соединения с былью, я вижу это лучше тебя?

— Лулу ругалась не только на меня.

— Ну, вот видишь!

— На Ману и кого-то ещё. Роад очень разозлилась, когда их упомянули. И даже Шерил, но он-то из-за Роад, наверное, — Аллен фыркнул, наконец-то оживая. Чего он так разнервничался из-за ерунды? Было бы о чём переживать! И соответственно он совершенно не заметил, как нервно выронил Музыкант из рук карандаш и, опустив голову, крепко обхватил её руками.

Но Аллен продолжал сидеть спиной к стеклу и ничего этого не видел.

— У Ноев очень много секретов от меня. Почему они мне не говорят?