Или же из-за того, что здесь не было маленьких детей, за этим никто не следил?

Аллен не знал, сколько точно лет его новому товарищу, Кею. Только то, что тот учился в школе, где-то в старших классах, возможно. А может быть, он уже на курсы какие туда ходил. Аллен ведь не уточнял. Спросить напрямик казалось невежливо. А определить на глаз….

Он винил свою жизнь с Ноями, окончательно убившую в нём способность определять чей-то возраст. Всё же постоянное наблюдение сорокалетней девочки и тысячелетнего мужчины немного сбивали с толку. А уж учитывая, что и тот, и другая могли вести себя и совершенно по-детски, и очень даже по-взрослому, убило в Уолкере понятие «возраст» полностью.

Жаль, в реальном мире эта мера ещё имела немало значения. И Аллен принадлежал этому реальному миру.

— Мне обязательно ждать, когда наконец-то вернутся сестра с Шерилом?

— Не думаю, — усмехнулся Кей. Этот парень был из тех странных людей, которые напоминают воздушный шарик, заполненный до краёв весельем, позитивом и надеждой на замечательное будущее. С такими было легко, весело, они могли быть душой компании, но иногда их бесконечный позитив и умение видеть во всём положительные стороны выводила из себя своей неуместностью. — Уже поздно, тебе неплохо было бы лечь спать.

— Я не маленький!

— Я ни слова не произнёс про твой возраст! — в защитном жесте поднял ладони парень.

Аллен покачал головой, не понимая, от чего Кей вообще возится с ним. Неужели самому нравится?

— Да, спать — звучит не плохо.

— Вон, перед сном можешь молока выпить, — Кей не мог скрыть улыбку, кивая на заполненный до краёв фарфоровый кувшин, но это было как раз то, чего Аллен так хотел сегодня вечером: выпить чего-нибудь. Тем более хорошо, если это будет молоко.

— Зачем я здесь вообще? — лениво наблюдая за переливающимся в более мелкий сосуд молоком, поинтересовался Аллен. Поинтересовался будто у самой кружки. Или молока, чья поверхность мягко колебалась от медленных движений держащей кружку руки.

— У тебя не лучшие отношения с дядей, да?

— Ну… не знаю. На самом деле, — Аллен мог опасаться сплетен или рассказать, что планировал. Согласно легенде, он был племянником Шерила… Вернее, племянником Трисии, супруги Шерила, потому и носил иную фамилию. Но он осиротел и сейчас был под опекой Камелотов. — Я не знаю, в чём наша проблема. Мы просто слишком чужие. Я могу идти спать?

Кей был, может быть, немного и недоволен сменой разговора, но вида не подал. Скорее, весь этот разговор был ему безразличен и вёлся от того, что парню нечего делать.

— Я могу проводить тебя до комнаты. А то ты был там всего один раз.

— Я ничего не помню, у вас огромный дом, между прочим, — с удивлением отмечая, что молоко было на редкость приятным, почти сладким, решил идти баиньки. Действительно пора, пусть всякие Нои веселятся, а Аллен – человек, живущий в реальном мире с реальными единицами измерения.

Опустив пустую чашку на стол, мальчик наконец-то поднялся. Молоко было неожиданно вкусным, и Аллен выпил бы его ещё, но было как-то неловко наливать вторую кружку при чужих. Он слишком сильно привык к окружению Ноев и шугался незнакомцев. Как и всегда, впрочем.

Когда вырастет, станет отшельником — уверенно решил мальчик, фокусируясь и не оборачиваясь к Кею.

— Веди, иначе я заблужусь, твой дом огромен! — торжественно провозгласил Аллен.

— И старый очень. Тут полно призраков.

— Привидений не существует, — категорично заявил мальчик, и Кей посмотрел на него с чем-то напоминающим не только удивление, но и уважение.

— Неужели ты один из тех ребят, что принимают во внимание лишь факты?

— Атеист? Или как это?

— Я не только об этом, — пропуская Аллена впереди себя в коридор, ответил парень.

Аллен пожал плечами, не в силах сфокусироваться на вопросе: в коридоре, по сравнению с покинутым балконом, было очень-очень душно. А ещё, встав на ноги, он обнаружил себя до края уставшим. И решил, что удобнее, разумеется, экономить силы и даже держать рот на замке.

Кей не приставал больше и, как и обещал, довёл до комнаты, где мальчик, спотыкаясь, всё же добрёл до кровати и, даже не закрывая двери и не раздеваясь, упал, моментально засыпая.

Оранжевые тени плясали на стенах коридора, что так отлично был виден через дверной проём.

То есть это были не тени, это был свет, оранжевый свет, что плясал на стенах. Тяжёлая голова никак не желала проясняться и отрываться от подушки, но было совсем не продохнуть, и мальчик пытался встать. Грудь сдавило, будто на нём устроились сразу три кошки, как в кошмарные мартовские деньки, но теперь кошек не было. Причина, по которой ему трудно дышать, пока ускользала от сонного мальчика.