Шрифт:
— Это плохо, разве нет?
— Что именно? Что ты решил взять профессию поджигателя или…
— Тики!! Эти ребята, ну какого хрена они туда шляются? И почему ты за мной не следил?
— Потому что ты от меня сбежал?
Логика.
Против неё переть, что против Майтры.
Аллен ничего не мог поделать против логики и фактов, а они указывали не в сторону мальчика. Всего третий день совместного проживания Аллена и Ноя, и они уже успели пару раз влипнуть. Теперь вот хотели выехать к госпиталю. С которым Тики от лица Графа тоже дела вёл, а потом оказалось, что не всё так просто!! Они проспали!!!
В чём был виноват сам Аллен, мальчик почти не знал. Но имел подозрения.
Всего лишь третий день, и он пока понятия не имел, чего от этого путешествия ждал Тики.
И, конечно же, сам не заметил, что перестал шугаться Ноев и упоминания о них, даже нормально поговорил об акума и домашних знакомых.
Так же как он не замечал хитрую улыбку Тики, с которой тот наблюдал за оживающим мальчиком.
Пятый день совместного проживания ознаменовался смертью. Нет. Не смертью Тики или Аллена. И даже не смертью какого-либо случайного бродяги. И смерть вовсе не была трагической, промчавшейся мимо случайностью.
На самом деле умер… вор. Вор и, скорее всего, убийца. Тот самый, который задумал напасть на Микка, но, сообразив, что это не так просто, как выглядело вначале, попытался захватить и прикрыться Алленом. Конечно, мальчик выглядел достаточно хрупким, а парень с бешеными, отчаянными глазами был далеко не слаб, подставив подножку, почти опрокинул мальчика к себе, мгновенно приставляя холодное лезвие к шее Уолкера.
Аллен даже не сообразил, что произошло и как так случилось, слишком был занят своими мыслями. Только вскрикнул от неожиданности, а не от страха, теряя равновесие и судорожно вздыхая.
Лихорадочно блестящие глаза вора были сконцентрированы только на Тики, его рука дрожала, выдавая не то степень подпития, не то болезнь, а может, и совершенный непрофессионализм. Не спросишь же его, зачем он вышел сегодня из дома с ножом и который раз он так поступает?
И вместо того, чтобы заботиться о себе, Аллен думал об этом странном, полубезумном парне. А потом едва успел заметить, что Тики выглядит немного странно. Тики всего лишь… вскинул руку, молниеносно пронзив ей грудь преступника и стоящего перед ним Аллена.
Мальчик в ужасе уставился в жёлтые, хищные глаза Ноя, едва приоткрыв рот, понимая, что ни о какой боли и речи не идёт, и он ничего и не чувствует. И Тики даже делал так раньше, ради смеха, пугая и смеясь.
Вот только сейчас смеяться было не над чем.
Лицо мужчины исказилось, судорога пронзила тело, нож с глухим звоном упал на асфальт. Обернувшийся Аллен не мог отвести взгляда от этого странного, открывшегося перед ним зрелища затухающей, отчаянно борющейся жизни, у которой уже не было никакого шанса. Кровь на бледных губах, дрогнувшие ресницы, оттеняющие закатившиеся глаза, скрюченные пальцы, на одном из которых кольцо, скромное, обручальное кольцо.
Было что-то… что-то…
Аллен закрыл рот рукой, отступая назад и разглядывая окровавленную ладонь Тики, которую тот всего секунды назад как сжал в кулак.
Лицо Ноя при этом ничего не выражало. Ни удовлетворения, ни злости, ничего вообще, только ясная сосредоточенность, и, когда он обратил взор на бледного мальчика, его взгляд стал куда более озабоченным. Он присел рядом, отбрасывая с лица рыжеватые волосы и сосредоточенно вглядываясь в серые глаза, будто они могли что-то Ною объяснить.
Но это ведь Аллен ждал слов.
И их не было. Так же молча Тики протёр ладонь выуженным из кармана платком и тут же выбросил его в сторону, развернул мальчика, не позволяя больше смотреть в ту сторону, и повёл прочь, так и не произнося ни слова.
— Тебе не жаль его? — Аллен уже был в тепле, в довольстве. Перед ним была еда. Хорошая еда. Свежий хлеб, наваристая каша, овощи и даже сладкое, но кусок в горло не лез.
— Что? — Тики, как обычно, не был прямо перед мальчиком, как будто специально избегая попадания в его поле зрения.
— То, что слышал. Тебе не жаль этого человека?
— Тебе жаль этого человека? — с издевающейся усмешкой Тики нагнулся с другой стороны стола, опираясь о него ладонями. Он лишь мазнул по мальчику взглядом, тут же сосредоточившись на еде, выбирая, чем бы перекусить, а Аллен сидел, хлопая глазами и недоумевая.
— Я не...
— Ты не, я слышал, — Тики выдвинул табурет, падая на него и склоняя голову на бок. — Тебе было жаль его? Да? Сейчас-то уж точно, смерть выглядит очень неприятно для любого, кто может умереть. Не всегда, конечно. Иногда люди, видя, как умирают подобные, вместо того, чтобы вспомнить, насколько хрупки они сами, полагают, что раз они пока живы, они лучше, они выше. С ними такого не произойдёт.