– Маленькая манитуляторша! Ты с самого начала знала, чем все закончится.

Решила не удостаивать его ответом длиннее презрительного «фыр» и отправилась забирать с зарядки «блэкберри», звонить Кларксону и радовать его своим плюс один. И не просто так, Джереми проспорил мне автографы половины пелотона, и теперь ему придется водить меня по боксам, строить из себя папочку и просить росчерки для маленькой юной леди. Вот что бывает, если меня недооценивать *место для злодейского смеха*. Только я преисполнилась ехидного и коварного величия с самодовольством, как весь кайф обломал Бенедикт:

– Враг у ворот. Такси ждет, - он укутал меня в пальто, которое я отчаянно сбрасывала с криками:

– А как же плюс двадцать?!

В общем, растеряла я в приступе протеста против излишней заботы все свое сияющее злодейское достоинство. Меня вразумили, что потеплеет только по ту сторону перелета и даже перемотали шарфом, вместо пояса. Таксист, увидев такое, дважды пожалел, что согласился на поездку до аэропорта с этими ненормальными. Бенедикт тащил чемодан (да, я мастер лаконичных сборов) в одной руке и конец шарфа, коим я была обмотана, в другой (дабы мне было неповадно развязаться до того, как сядем в авто). Картина не для слабонервных.

***

В самолете мы устроили маленькую сиесту, чтобы накопить силы для вечерней прогулки. Точнее кто пытался отдыхать, а кто саботировал этот самый отдых. Ну, не могу я долго сидеть на одном месте, когда впереди столько интересного, а вчера был постельный день с просмотрами фильмов, и энергии скопилось больше, чем надо. Бенедикт утомился убирать мои ноги, которые так и норовили организовать пробку в проходе между рядами кресел. Я старалась выкладывать их исключительно на соседа, чтобы не мешать передвижениям стюардессы, но они сами как-то сползали и зависали за пределами сиденья. После такого очередного сползания в небытие он просто сел на мои ступни, любящий и заботливый мужчина в действии. Я начала крутиться и вырываться, опротестовывая его решение лишения меня свободы передвижений, но он просто развалился на мне, еще и пригрозил:

– Будешь плохо себя вести, мы сегодня никуда не пойдем.

– Ну и ладно, посидим на балконе, посмотрим на закаты над старым испанским городом, поизображаем романтику, - я изо всех сил старалась доказать, что перспектива пассивного отдыха меня не пугает, и подставила его могучей груди свое костлявое плечо.

– Тогда я посажу тебя под ключ и пойду гулять самостоятельно.

Вот это уже страшно, перспектива остаться в гордом одиночестве, пусть даже призрачная и далекая вразумила меня лучше всяких замечаний в духе детсадовских воспитателей, которые он извергал до того. Я резко исправилась, расположившись в кресле так, чтобы его голова умостилась мне на грудь, а мои кости, особенно подвздошная, не оставляли синяков на достоянии английской нации.

До конца полета я терпела, как могла, но после объявления посадки кометой полетела к выходу, но не преодолела и половины салона, как была остановлена за превышение скорости, Бенедикт схватил меня за петлю в джинсах, и я, как в мультиках, словно на резинке вернулась на место к своему строгому воспитателю. Моя услужливая фантазия тут же нарисовала пару сценариев, по которым могут развернуться события, придерживайся мы таких ролей, да так живо, что я задумалась над перспективой предложенного ранее уединения в номере, о чем сообщила, потершись об его шею. Да, у мужчин туго с пониманием намеков, а у меня туго с постоянством желаний, так что, если я передумаю сидеть в четырех стенах, всегда можно сослаться на неопределенность жеста и недопонимание.

***

Да здравствует благодатная андалузская земля славного древнего города Херес-де-ла-Фронтера! Сколько прекрасных алкоголей производит она! Точнее на ней произрастает виноград, который потом превращается в херес. А вот сортов хереса столько, что нам и недели не хватило бы, чтобы распробовать все как следует. Что же делать, когда у тебя в запасе всего один вечер? Я бы, несомненно, закрылась в Крепостной башне, которая соединена с винным погребом, и не вышла, пока хотя бы по глотку не попробовала все, что там есть. А потом с первыми лучами рассвета и ужасной головной болью *идея Бенедикта* выползла наружу, чтобы пасть смертью храбрых на испытательном треке под рев моторов.

Мой спутник предложил более гуманный по отношению к печени и вычурный с точки зрения эстетики вариант: купить бутылку-другую хереса, взять чего-нибудь похожее на ужин, прихватить подстилки и пледы и незаконно оккупировать крышу маленькой гостиницы, в которой мы сняли номер. Признаюсь, меня больше уломало присутствие в предложении слова «незаконный», чем перспектива закатной романтики и ужина при свечах.

Радость первооткрывателей нам жестоко обломали, так же, как и навесной замок с двери на крышу.

– Надеюсь, предыдущие Бонни и Клайд сейчас не на крыше, - зачем-то прошептал Бенедикт.

– Если ты о первопроходцах, то, думаю, они даже выселиться из отеля успели. Посмотри на ржавые петли и погнившую древесину. Эта дверь пережила не лучшие времена и, судя по всему, лестница тоже, - мы посмотрели на облупленную краску. – Ее открывал не один ливень и ураган. Обнаружь мы на крыше кого-то, это будут такие же жалкие плагиаторы, как и мы, - успокоила я Бенедикта.

– Да ты глазастая!