Душистый кофий привел меня в бодрое и жизнерадостное состояние духа, я даже подшутила над самой собой по поводу музыки и того, что, готовя обед, я уж больно смахиваю на примерную домохозяйку из далеких пятидесятых. Я плюнула на горгономедузообразный капец у себя на голове и, чтоб зеркала в доме не потрескались, повязала поверх бандану. Вот если бы вместо любимой рубашки, добытой у Энди, и моих старых недобитых рваных джинсов на мне красовалось милое платьице с передничком (хотя, последняя деталь сейчас появится) …прям так и на плакат с какой-то сексистской надписью, вроде: «Вари детей и рожай борщ, женщина!» Даже муженек есть и, как доктор (пособие домохозяйки 50-тых) прописал, не вернувшийся домой вовремя и, вполне вероятно, хорошо подвыпивший, а также уставший и голодный.

*Завязывай, подруга, - посоветовал мне внутренний голос и потащил к стерео* Я выключила легенду джаза, которая навевала какие-то неправильные семейные установки. *Правильно, долой эксплуатацию женщин, - возрадовался внутренний голос и в духе Федора Михалыча добавил: - Ты свободная женщина, Хеллс*

Свободная женщина гордо подняла голову, бросила скомканный фартук на кухонный стол. *Трехочковый! – завопило мое естество, когда он, проскользив по столу, затормозил за секунду до катастрофы*

Да, я разговорилась сама с собой. А с кем еще, если в доме даже морской свинки нет.

***

*Надо будет в ближайшем обозримом поинтересоваться у Бенедикта, как у него со звукоизоляцией, - скромно предложил внутренний голос.* «Не смеши мои пушистые тапочки, трусиха, - ответила я, после влития в себя еще пары чашечек кофе (надо же было как-то одолеть уборку на первом этаже). – Немного Мартина Мартини и его буги-вуги еще никому не мешало!»

После того, как я подключила свой IPod к сложному сплетению колонок с сабвуферами, работа пошла и быстрее, и децибелов на сто громче. Соседи, если что, я воспитываю в вас чувство вкуса и любовь к хорошей музыке. А хорошую музыку должно слышать везде, на втором этаже в моей комнате в частности.

Чуть не перелететь через Набокова сегодня утром было последней каплей в моих уступках собственной лени. Зачем в комнате полки, если вся библиотека лежит на полу, разделенная на жанры, поджанры, авторов и еще черт-ногу-сломит как? Проблема с классификацией была основной причиной того, что я до сих пор не расставила эти кладези знаний по полкам. Как? Полок семь, а стопочек на полу по меньшей мере двадцать. «Сегодня или никогда», - с таким амбициозным призывом приступила я за оптимизацию пространства в помещении.

Фолкнер, Капоте, дос Пассос, Фицджеральд – все эти прекрасные писатели пошли на полочку под кодовым названием «20-тые», пускай не все они принадлежат блистательной эпохе джаза, но эта музыка струится в их речи. Шампанское рекой, блеск убранства, короткие стрижки и долой корсеты – самая свободная и самая прекрасная пора в истории человечества, и пусть мне кто-то попробует доказать обратное. «Голову с плеч!» - прикажу я вместо Червонной Королевы.

Последний томик Фолкнера нашел свое место, я отошла на шаг от полок, чтобы полюбоваться творением рук своих. Все мои мужчины на месте, я довольна. Все, кроме…Олдоса Хаксли, которого я сейчас читала. Мартин Мартини завел зажигательную песню о том, как нужно танцевать, снимая с себя кожу и я, закрыв глаза, поплясала вместе с Олдосом, который удачно приземлился на кровать, а я дальше поскользила по паркету, вспоминая давно минувшие дни в танцевальной школе. Весьма удачно, должна заметить, ведь ни один мизинец на ногах не пострадал об мебель.

Я кружила по комнате, подпевая группе, пока не почувствовала надобность отдаться призыву Мартина и скинуть с себя платье, а точнее рубашку. Она виртуозно полетела, накрыв Хаксли, чтоб бедолагу удар не хватил от разнузданности его читательницы, а в дверях послышалась какая-то возня.

– Мыльные оперы – да, но танцы? – Хиддлстон отлепился от косяка, чтобы обнять меня.

– Пшол прочь, кайфолом, - попыталась выкрутиться из его цепких рук я.
– Где хозяина дома потерял?

Бенедикт откашлялся и переступил порог моей светлицы. *Начинай колупать печь, дуреха набитая, - вернулся в режим жестокого подкола мой внутренний голос* Представляю, как ему чесалось все это время.

– Я вот одного не могу понять: ты бы закончила представление на рубашке или продолжила, если бы этот, - Том ткнул пальцем в Бенедикта, - предательски не зашуршал.

– А я еще раз повторю свой вопрос: какого черта ты делаешь в моей комнате, наглец?

Шаг назад за порог почему-то сделал не тот гость, а, если быть точной, то не гость, а хозяин.

– Ты куда собрался? – пригрозила я пугливому Камбербэтчу. С его-то комплекцией и моими птичьими правами в этом доме пугаться должна я.

– На кухню, - тихо произнес он, отвернувшись от меня.

– Что я тебе успела сделать, раз ты на меня даже не смотришь? – удивилась я.

– Он просто на тебя не дышит, - пришел на помощь другу Хиддлс.

– Мутит? Голова болит? Музыка мешает? – сочувственно поинтересовалась я.

– Да нормально все с ним, мы просто по дороге сюда пару коктейлей с джином выпили, а он, как виноватый муж, раскаивается, - продолжал острить Том, пока не получил подзатыльник от смущенного Бенедикта.