– А ты меня в сугробах вываливать собираешься? Или прогулку вдоль Темзы организовать? – недовольно спросила я Тома. – Не я виновата, что мое пальто уже в лучшем мире.

Хиддлс молча наблюдал за немой перепалкой между мной и Бенедиктом, но в конце остановил свой взгляд на последнем:

– Что еще у вас тут случилось? Вы хоть информационный бюллетень периодически издавайте, раз не рассказывайте, а то я не улавливаю какая Хуанита чья троюродная тетка двоюродной бабушки сестры Кончиты.

Мы в ужасе воззрились на Тома в связи с его латиноамериканскими метафорами, но Бенедикт отошел от культурного шока, рассказал ему суть проблемы с пирожными и моей верхней одеждой.

– Это ж как надо было его не любить, что подсознательно смастерить дьявольски-изворотливый план по уничтожению, - в духе лучших традиций психоанализа рассудил Хиддлстон.

– И не говори, - вздохнула я. – А еще он все никак не изобразит мне компенсацию. Обещал составить компанию…

– Бен, ты собираешься оставить ее мерзнуть на две недели? – возмутился Том.

***

Не люблю злорадствовать, но случается. И сейчас зрелище продавщиц с отвисшими челюстями медом ложилось на душу. Эти упоительные растерянные мордашки, пытающиеся делать элементарные умозаключения…ах! Это прэлэстно! Будь я на их месте и мысли теми же категориями, наверное, моя мимика не отстала бы от их. Понимаю, тяжело переварить подобную картину: Бенедикт Камбербэтч и Том Хиддлстон (пусть даже они не были уверенны, что видят именно актеров, а подойти и спросить что-то кроме «Вам помочь?», по-видимому, боялись), сопровождающие какую-то мелкую и, что самое ужасное, неизвестную блондинку в процессе длительного (уже второй час) и мучительного («Нет, ты это носить не будешь!», «Нет, я не позволю тебе заплатить за пальто!», «Как же вы меня вдвоем достали!») шоппинга.

Мы зашли (точнее меня занесли, подхватив под белые ручки) в очередной магазин с космическими ценами, в примерочных тут же появилась куча пальто, которые навыбирали эти двое. И все бы хорошо, но даже их вкусы не совпадали, и я, кроме одного скромно выбранного мною экземпляра, получила еще две кучи от моих …кхм…помощников.

– Еще один бутик и я застрелюсь, а потом, по злому умыслу кармы, перерожусь в топ-модель, - сообщила я неутешительный прогноз. На меня уставились две недовольные морды лица моих мучителей *Чтоб я еще согласилась идти с ними за вещами, Локи меня побери, о чем я говорю, да хотя бы за одной единственной вещью*, и Бенедикт подтолкнул меня к примерочной со словами:

– Сейчас вернусь.

Я, обрадовавшись избавлению от одного блюстителя моды, побежала примерять то, что принес мне магазин насущный. Логика вещей была следующая: пока Камбербэтч болтает по телефону, я трачу в два раза меньше времени на проходы по подиуму с разворотами, ведь остается только Хиддлс, перемеряю половину шмоток, говорю, что ничего не подходит, и бегу в Mango покупать пальтишко, влюбившее меня в себя.

«Но в нем же не видно твоей фигуры», - было главным аргументом против. А то, что оно мне нравится, или то, что оно в меру теплое и не должно облегать меня, как гидрокостюм, никого не волнует. Не выдержав их конструктивной критики, я выдала что-то вроде «Давайте тогда сходим в секс-шоп и купим мне прикид из латекса точно по фигуре». Бенедикт обиделся и не разговаривал до следующего магазина, а Хиддлс до сих пор тихонько посмеивался, то ли представляя меня в латексе (что вроде бы не смешно, особенно если с плеткой), то ли представляя, как Бенедикт меня будет выгуливать в этом наряде (или я его). *Больное воображение, перестань рисовать Бенедикта на поводке и, будь добро, ахаха, прекрати*

Все же вернемся в настоящее. Времени выиграть не удалось, потому что Хиддлс решил вызвать меня на разговор по душам. Я, все еще стоя в выбранном мною пальто, которое, к слову, мне безумно понравилось, но ровно до того момента, как я увидела его стоимость и поняла, что это не мои командировочные плюс зарплата за месяц. Хоть пока разговариваю с Томом, понежусь в этом совершенстве.

– Ты на меня не обижаешься?

– Что? – я недоуменно уставилась на Тома. – На тебя невозможно дуться дольше трех секунд, чем ты пользуешься с завидным постоянством.

– А чупакабра?

Друг мой, я уже и забыла о том, что просила. Я могу требовать даже мамонта с биозавивкой, но это же не значит, что я поступаю, как злая мачеха из «Двенадцати месяцев», и непременно нужно do or die.

– Не вижу никакой зависимости между мифическими животными и обидчивостью, Хиддлс.

– Значит, это не мстя? А что тогда?

– Эффект бешеной белки, - выдала я до сих пор неслыханный им диагноз. Он посмотрел на меня, как на инопланетянку. – Передоз кофе, - упростила для лучшего мозгосварения я.

– А вы с Бенедиктом до свадьбы будете в разных комнатах спать, блюсти целомудрие или как? – выпалил он.

– Что? – почти крикнула я, но тут же опомнилась и решила вести себя прилично в магазине, где даже дышать для меня сулит кризис бюджета.

– Ну, вы же вместе, - уверенней некуда сказал Том, – а спите отдельно. Я же видел, как вы сегодня обнимались, он так мило дышал в твои волосы, все эти перебранки. Я не дурак и вижу, все признаки на лицо.

– Полегче, доктор Хаус, а то еще какой извращенный диагноз поставишь, - ответила я. – У нас все, как в „Stille Nacht“, то есть «спит в небесной тиши».