– Хеллс!

Помяни черта! Ко мне подходил Франц. Неужели все мегаполисы, по сути, маленькие деревни? Или это только Берлин способен сталкивать меня со всякими соблазнами, с которыми мы вроде бы разобрались, что и не соблазны уже. На моей совести оставался еще второй кед, а прыгать парню навстречу с не зашнурованной обувью – не самая лучшая идея, если я не хочу заработать шишку на лбу. Я помахала ему в ответ на приветствие, приглашая присоединиться к посиделкам, пока не разберусь со своей маленькой аварией.

– Кто бы еще мог сидеть вот так посреди торгового центра и шнуровать кеды! Сначала подумал, что это за хиппи, прикинул, что даже они не способны оскорблять снобистский персонал Hugo Boss, сидя прямо напротив витрины, и вспомнил о тебе. Как точно, ты отвлекаешься от обуви и улыбаешься. Как же я скучал!

– Можно было для начала попробовать написать, - подсказала я самый простой вариант общения. После Берлинале мы едва перекинулись парой-тройкой сообщений. Я была очень занята, балансируя между работой и личной жизнью. А какое оправдание было у этого молодого человека? Смерила его строгим взглядом и положила ногу с не зашнурованным кедом ему на колени. – У меня уже голова кружится от сидения вниз головой, как летучая мышь. Поработай немного, будь паинькой.

Франц принялся за утомительное занятие, еще бы, до колена можно наделать множество колец для шнуровки. Обычно я не доходила и до половины, делая отворот, и закрепляла это безобразие, продевая шнуровку в последние кольца, дабы закрепить лишнюю длину. Сегодня-то дело необычное, я надела юбку, пусть в пол и с этническим орнаментом, но тонкое чувство прекрасного *сказала, тоже мне* не позволяло мне оставить все, как обычно.

– Теперь ты должна мне кофе, - сказал Франц, покончив со спецзаданием.

– Что за ультиматумы, герр Хиршфельд? – возмутилась я. – Смотрите, как бы дело не закончилось извращением из того автомата, - я показала кофе-машину в паре шагов от нас.

– Ну, Хеллс, - канючит он, гладя меня по колену. Я вздрагиваю и убираю ногу, заигралась. Франц тоже приходит в себя, вспоминая положение вещей. – Позволишь сводить тебя на ланч? Знаю я тут поблизости один маленький ресторанчик, тебе должно понравиться.

– У меня скоро поезд, боюсь, придется обойтись какой-то гадостью из фаст-фуда в торговом центре. Может, в следующий раз у нас будет больше времени, - горько улыбаюсь, когда он будет, этот следующий раз, если я уже от этого бегу.

– Я тебя подвезу, - тут же предлагает он. Я соглашаюсь, произошла глупость, сама виновата, нечего было провоцировать, не вести же себя дальше, как перепуганная дурочка. Все равно, что бы ни произошло, разве это имеет значение? Он принял положение вещей, кто я такая, чтобы отказывать ему хотя бы в дружбе?

***

Ресторанчик действительно был очень даже в моем вкусе: несколько столиков из разных комплектов, разноцветные кривоватые стулья, репродукции Кристиана Шада и Отто Дикса на стенах, простая кухня и забавная старая музыка в духе берлинских кабачков 20-тых годов. Франц настоял на чем-то более существенном, чем марципаны с чаем, а он умеет быть настойчивым, потому мы предались удовольствиям, которые были в ходу еще в начале двадцатого века: пили пиво (одно из лучших, которые я перепробовала за свои путешествия) и, конечно же, ели братвурст (куда без них, если хочешь погрузиться в правильную атмосферу).

Парень оказался прав на все сто, заставив меня поесть, иначе, я бы изгрызла всю съемочную группу за предстоящие пять часов путешествия. Поскольку я была занята поглощением еды, светскую беседу поддерживал Франц, рассказал о Михаэле, который вспоминает меня не злым, тихим, ведь после нашей последней встречи его потянуло на серию картин с автомобилями. По-моему, жаловаться нечего, с его абстрактной техникой письма даже разработчики вряд ли узнают свои детища на его полотнах. А ему живопись так же в кайф, как мне моя работа. Пересказал пару страшилок о деде, о том, как он расправляется с бизнес партнерами. Я очень живо представила, как бедолаги обливаются потом, уменьшаются в росте и молят о прощении. А потом перешел к главному:

– Хеллс, ты не представляешь, как я рад, что тебя встретил.
– Он улыбнулся и на миг задумался, с чего бы начать. Что ж, вступление интригующее, а еще возбуждение, его чуть ли не лихорадило от волнения. Грядет убийственная информация, я допила остатки пива и только сообразила, что он-то тоже выпил. Привет, паника. Как я, черт побери, попаду на вокзал?

– Так, что решил оставить здесь? Как ты меня собрался отвозить? – Даже сквозь алкогольные пары (причем, отнюдь не выпитые, этих-то было всего ничего, а витавшие в самом заведении) я представляла себе эту неприятную ситуацию, когда на сей раз все ждут меня, а потом совершают жестокое преступление из-за пропущенного междугородного экспресса. Такая себе кривоватая версия детектива Агаты Кристи.

– Успокойся, я с водителем. – Моя паника возвращает ему присутствие духа, он наслаждается тем, как мои нервные клетки совершают переполох. Свинух! Самый натуральный. Под столом я наступаю ему на ногу в отместку за внезапное отрезвление. Он только еще шире улыбается и подает мне руку, когда я встаю из-за стола. Я фыркаю, сама в состоянии, и гордо иду к выходу.

***

– Извини, я тебя прервала на том месте, где ты говорил, как рад меня видеть, а звучало так, будто я должна буду решить, что тебе делать с твоей жизнью.