– Бен, что ты сделал с этой хрупкой девушкой, она еще больше похудела с нашей прошлой встречи, – по-доброму возмущалась и прописывала любящие профилактические «атата» Ванда. – Зато сам цветешь и пахнешь, – она обняла сына. – Хелена, ты хорошо на него влияешь.

– Миссис Вентхам, – начала я, смутившись и потупив взгляд.

– Ванда, – напомнила она о нашей договоренности. – Что же это я, пройдем к столу. Пора тебя немножко откормить. И вообще приглашать почаще.

Немножко откормить – самое большое преуменьшение, которое я когда-либо слышала. Помните, как в старых классических романах описывают смену блюд? Меня всегда ужасала эта процедура и обилие пищи. Не знаю, по случаю ли сбора всей семьи, или по каким-то другим причинам, но наша трапеза мало чем отличалась от описанных английскими классиками. К чаю я поняла, что из-за стола выберусь единственным способом, если меня вынесут на руках.

– В Штутгарте мы бы были недолго, сразу поехали на Хоккенхаймринг, к сожалению, у меня не было времени даже на то, чтобы увидеть центр города, – отвечала я на допрос с пристрастием по поводу усталости и болезненной худобы.

– А ты еще и Мэгги у себя оставил, Бен, – упрекнула его сестра, – знаешь же, какая она неугомонная.

– Неугомонная? – оправдывался он. – Они с Хеллс заснули раньше, чем я посуду домыл.

– Неудивительно, что ты такая тихая, Хелена, она своим ворочаньем может довести до нервного истощения, особенно, когда до этого получила столько ярких эмоций.

Я чихнула, очень даже правда, но за первым пошел второй, не успела я ответить «Спасибо». Что-то здесь не так, почувствовала, как горят предплечья и хотят, чтобы я их хорошенько почесала о кору дерева, как Балу. Аллергия? Что за? В последний раз меня так крыло в детстве, и не странно. Тогда я смешала лекарства от температуры с кока-колой и каким-то спреем от горла, а потом закусила красным мандарином, который и мандарин-то напоминал отдаленно. Все весьма закономерно, но что на этот раз не так. Я извинилась, надо было отойти, пока не зачихала всех за столом, и, сжимая предплечья, пошла на кухню в поисках салфеток.

– Бен, наверное, счастлив?

Я аж подскочила от неожиданности, только стояла и преступно сморкалась в бумажные полотенца, как услышала голос за спиной. И что за вопрос? Что за привычка вырывать из контекста, мне неизвестного, часть фразы.

– Наверное, – неуверенно подтвердила я.

– Ты же ему уже сказала?

Мои глаза округлились еще больше, что я ему еще, кроме признаний вины за поцелуи, должна была выложить как на духу?

– Аллергия на кардамон, – уточнила Трейси для тех, кто в танке. – У меня с Мэг так же было.

Информацию принял и завис. Не думала я, что его сестра будет первой осведомленной, я же должна была узнать об этом первой, ну, после врача. Как-то в таком порядке. И как я еще не привыкла, что все в моей жизни через…не так как у людей.

– Бенедикт не знает, – наконец вспомнила, что обладаю даром речи я. – И я не знала. В понедельник у меня свидание с врачом, чтобы узнать, за что на меня ополчились гормоны. Теперь знаю. Раз это семейное, тогда к врачу только для галочки *и даже тест на отцовство делать не надо, - подтрунивает внутренний голос* Так что пока это наш секрет, я ему после консультации скажу.

– Скажешь что?

– Что подслушивать женские разговоры нехорошо, – ответила за меня Трейси.

Комментарий к My Heart Goes Boom

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUSpP_Boom

========== Magic Moments ==========

Inspired by: Perry Como – Magic Moments

– Хеллс, а ты что скажешь? – Он в мгновение ока преодолел разделявшее нас расстояние. Разгон от нуля до ста за… – А так? – прошептал он, его пальцы сомкнулись у меня на плечах. Возбуждающее урчание породистого мотора, надежная система безопасности.

– Шантаж – это очень-очень плохо, – хотела я к нему со всей строгостью, но она потерялась в довольной улыбке.

Трейси, невольный свидетель происходящего безобразия, кашлянула, возвращая нас к реальности, где мы не у себя дома и продолжение брачных игр чревато неловкой ситуацией. Она вышла из кухни, одарив Бенедикта взглядом «Я знаю, чего ты не знаешь». Хорошо, что он был слишком занят сплетением своих пальцев с моими (по-моему, ему доставляет особое удовольствие изображать озабоченного подростка в доме, полном его родственников), иначе всерьез задумался бы над извлечением информации из более болтливого источника. Уже из гостиной она напоминает, чтобы мы не задерживались.

Мы остаемся наедине, я начинаю судорожно придумывать, в чем еще можно сознаться, кроме того, что он уже знает о моей постыдной любви к футболкам с мультяшными пони и пугающей осведомленности в автомобилестроении. Его руки опускаются на бедра, большими пальцами он гладит выпирающие кости, мой мозг отказывается от напряженного мыслительного процесса, разомлевши, заполняет непривычную пустоту розовыми тучками и единорогами.

– Хеллс, ты неважно себя чувствуешь? – нарушает он тишину, сменив направление разговора в более беспечное русло.