– Хочу уволить одно бестолковое создание, но по-тихому. Надо узнать, на каких условиях ее сюда приняли. Я о Минни, ассистентке, доставшейся мне в наследство от мисс Блэк.

– Минни Брукхайм? – переспросил Дин.

– Манро, – на автомате поправила его Патриция. – Рыжая катастрофа модельного роста.

– Брукхайм, – подтвердил мужчина. – У нас в документах она значится под этой фамилией. Манро – девичья фамилия ее матери.

Шестеренки в голове Бэйтман активно заработали, она уже встречала эту фамилию среди прочих в записях Джудит Блэк.

– Откуда такие скандальные подробности, Дин? – удивилась она осведомленности юриста.

– Мисс Блэк лично принимала участие в ее оформлении на работу.

– Значит, избавиться от этой занозы будет не так уж просто, – задумчиво пробормотала себе под нос Патти, но дотошный юрист расслышал ее реплику.

– До истечения контракта очень нежелательно, – подтвердил он. – Иначе журналу придется выплатить ей немалую неустойку.

– А если мисс Брукхайм-Манро сама решит покинуть наш дружный коллектив?

– Ей никто не сможет воспрепятствовать. Но вряд ли она уйдет с такой высокооплачиваемой должности по собственному желанию.

– Вот и славненько, – почти пропела довольная Бэйтман, не обращая внимания на пессимистичное замечание юриста.

Не будь она тезкой литературного маньяка, если не решит проблему с родственницей любовника своей бывшей начальницы. Маленькая дурочка сама захочет сбежать, стоит ее только немножко подтолкнуть. Превратить ее глупенькую беззаботную жизнь в ад. Мисс Бэйтман хищно улыбнулась, и будь Минни Манро чуть более сообразительной, чем пустоголовая кукла Барби, уже навострила бы лыжи. Но она была слишком занята своим покаянным видом и попыткой донести до начальницы, как ей жаль, что она не до конца справилась с возложенной на нее миссией.

– Не до конца справилась – это как почти беременна? – поинтересовалась Патриция, злобно сощурившись.

– Я составила список недостающих вещей.

Девушка положила перед Бэйтман каталог, в котором обозначила отсутствующие элементы одежды. Патти скользнула взглядом по фотографиям с буквой «ен», но от замечания по поводу того, что даже кассир в «МакДональдсе» справляется с такой задачей за доли секунды, решила отказаться. Молчание в этом случае должно подействовать лучшим методом запугивания.

– Нам удалось найти две пары штанов Dsquared2 и исправить ошибку курьерской службы. Они уже на пути в офис.

– А что насчет пиджака Dolce&Gabbana? – поинтересовалась Патти судьбой самой нормальной вещи в каталоге.

– Мы нашли похожий у Tom Ford только в гранатовом цвете… – начала она, но Бэйтман перебила ассистентку.

– Гранатовый?! – закричала Патриция, поднимаясь из-за стола и нависая над бедной Минни, как предвестие Страшного суда. – Гранатовый?! Вы там совсем ебанулись? Мне нужен черно-белый Dolce!

– Но его уже продали, – пробормотала Манро, сжавшись в комочек.

– А мне плевать! Слышишь? Плевать как, но ты его достанешь. Найди счастливого обладателя пиджака и попроси сдать напрокат. Обзванивай интернет-магазины и бутики. Да хоть в Милан звони и упрашивай кутюрье сшить еще один. Гранатовый, – хмыкнула Патриция, – с ума сойти. Очень пойдет к его новому цвету волос. Вы вообще там в курсе, что он сменил окрас?

– А может, – несмело начала девушка, – он до фотосессии сменит цвет еще раз.

– Молись, чтобы этого не произошло. Иначе, клянусь, обрежу твои чертовы патлы и сделаю из них парик нужного цвета, – пригрозила Патти. – Поняла?

Минни кивнула, всхлипывая и гладя свои кучерявые волосы.

– А теперь иди.

Робин вернулась домой около семи вечера. И первое, что она сделала, бросив на диван несколько вешалок с сексуальными черными платьями от Marc Jacobs, которые ей подарили по окончании съемочного процесса, громко закричала на всю квартиру. Этот крик должен был прорваться наружу еще в тот момент, когда Стивен Мейзел сделал первый кадр на сегодняшней фотосессии. Робин не верила своему счастью. Да, именно. Она хотела кричать, плакать, звонить всем своим друзьям и подругам, чтобы рассказать… Но это было совершенно необязательно. Все и так уже знали. И девушка поняла это, как только взяла в руки свой «айфон». В инстаграме Марка, в его аккаунте на твиттере, на фейсбуке, везде…

– Черт… – восторженно прошептала Робин, рассматривая первые выложенные в сеть фотографии. – Это же…

На секунду, появилось ощущение, что роскошная, томная брюнетка с манящим взглядом, которая смотрела на нее с экрана, совершенно другой человек. Ее тайну никто и никогда разгадать не сможет, а сама Уильямс просто стояла здесь, посреди комнаты и пыталась стащить с левой ноги туфлю.

Сделав репост фотографии в свой инстаграм, Робин решила, что нужно придумать какую-то пафосную подпись. Особенно если учесть, что все ее подруги модели от зависти просто обязаны вырвать у себя пару клочьев волос, и без того поредевших от бесконечных укладок.