Он должен был знать. Должен был убедиться, что Моссхарт просто бредит, а он сам ведется на ее бредни. Ебаная тупая сука!

Именно поэтому после матча, оставив Хэнка с няней, Джек отправился в небольшой бар на окраине города. Его уже дожидались.

Мужчина лет тридцати восьми. Неприметная внешность. Хороший костюм и лысеющий лоб.

Заметив Джека, мужчина едва заметно кивнул головой и через несколько минут они уже сидели за столиком в углу.

– Я надеюсь, что все это окажется… Что все это не имеет ко мне никакого отношения, – тихо произнес Джек, закуривая.

– Не сомневаюсь, что так оно и будет, – улыбнулся в ответ мужчина. Им принесли выпить.

Только теперь, когда Уайт сидел в крохотном баре города, который когда-то сделал его, разговаривая с человеком, который не поднимал на него глаз, музыкант начинал ощущать себя гребаным заложником положения. Сраной марионеткой. И вновь она. Она дергает за ниточки, и вот он уже готов плясать.

Но не в этот раз. В этот раз все зашло слишком далеко. Теперь Джек ощущал ненависть к Патти так же остро, как он когда-то ощущал желание любить ее. И даже если бы он хотел навсегда выбросить из головы эту женщину… Да, теперь, именно сейчас он был уверен в том, что обязательно нашлась бы причина, которая не позволила бы ему забыть.

Почти залпом прикончив свой напиток, Джек раздавил в пепельнице свою сигарилу и положил перед своим собеседником газету. Ту самую газету, на которой Патти выглядела счастливой, Бен улыбался мальчику, а сам ребенок, кажется, был в полном восторге от происходящего.

Мельком взглянув на снимок, мужчина поднял на Джека глаза и тихо проговорил:

– Мистер Уайт, вам не стоит беспокоиться, я все выясню.

– Эту женщину зовут…

– … Патриция Бэйтман, – продолжил за него. – Я знаю.

– Я просто хочу быть уверенным в том, что это не мой ребенок, – добавил Джек, закуривая еще одну сигарету.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Я свяжусь с вами.

С этими словами он поднялся из-за стола и хрипло произнес:

– Доброй ночи, мистер Уайт.

И ушел. А Джек остался. Он еще с час просидел в баре. И в его голове крутилась единственная мысль. Единственная мысль, которая была горькой и сладкой одновременно. Она и ласкала, и жалила. Сводила с ума и дарила надежду.

«Если этот ребенок мой, если он мой, если мой, если…» – проносилось в его голове тысячи раз. И его ладони, влажные и холодные, дрожали, будто он вышел из дому в осенний вечер и забыл надеть пальто.

Для Джека наступили дни мучительного ожидания. Так же осужденные на смерть ждут исполнения приговора.

Хотя, если судить по сумме, которую он заплатил детективу, его ожидание не должно длиться долго.

Он будет знать.

Вернулся домой Макс в приподнятом настроении. На часах было около десяти вечера, в руке у него был пакет с бургерами из любимого ресторанчика Роббс на побережье, и он был готов примириться с сестрой незамедлительно.

Открыв дверь квартиры, Уильямс обнаружил лишь неуютную темноту в гостиной и никаких признаков жизни вокруг.

– Эй, Робин! – позвал мужчина не слишком громко. Тишина.

Щелкнул выключатель, и в гостиной зажегся свет. Макс оставил сумку с оборудованием на полу возле дивана и бросил ключи от мотоцикла. Связка с несколькими массивными металлическими брелками ударилась об стол, глухо звякнув.

Из-за приоткрытой двери, ведущей в комнату сестры, пробивался тусклый свет. Это горела маленькая прикроватная лампа. Осторожно заглядывая внутрь, мужчина обнаружил Робин крепко спящей в своей кровати. Нельзя не сказать, что в этот момент у него с души отлегло. В конце концов, она могла обидеться и просто уехать. А он бы в этом случае чувствовал себя еще более мерзко, чем сейчас.

– Ты не заебалась спать? – тихонько присаживаясь на край кровати, Макс зажал кончик носа сестры двумя пальцами и прыснул со смеху.

Девушка улыбнулась и гнусаво промычала, не открывая глаз:

– Прости меня…

– Нет, это ты меня…

– Отпусти мой нос!..

Они оба залились смехом. Робби перевернулась на спину и немного приподнялась. Зевнула и потянулась, убирая за уши взлохмаченные волосы.

– Я принес жратву, – Макс помахал пакетом с бургерами перед лицом сонной сестры. – И не хочу слушать дерьмо про диеты!

– И не будешь, – она вырвала из рук брата пакет и уже через несколько секунд с наслаждением пережевывала кусок сочного бургера, аромат которого был, пожалуй, слишком соблазнителен, чтобы забить на правильное питание хотя бы на этот вечер.

Уильямс старший принес из холодильника пиво и, протягивая сестре бутылку, спросил:

– Ты что весь день спала?

– Похоже, мне просто нужен маленький отпуск, – с набитым ртом ответила Роббс. – Знаешь, у меня такого раньше никогда не было. Просто невозможно! Я спала весь гребаный день и до сих пор не чувствую себя отдохнувшей…