Молитвы Шеннона Лето были услышаны, и он тут же с жадностью накинулся на дары бога Джа.

– Только поделиться не забудь, – напомнила ему Патти, после того как мужчина затянулся, желая, видимо, вдохнуть все и за раз.

Ше нехотя протянул дар от заведения девушке. Надо сказать, что дурь у местных Бобов Марли была первоклассной, даже круче той, которую калифорнийские монашки выращивают в медицинских целях. Девушка тут же поняла нежелание старшего Лето делиться и даже не удивилась, когда и младший потянулся за затяжкой.

Мир сразу стал более приятным местом, чтобы жить, а все люди превратились в братьев. Патриция удобно устроилась на диване, откинувшись на подушки, пока они неспешно продолжали передавать косяк. Все вокруг становилось легким и невесомым. Несущественным. Все, кроме самого ощущения счастья, что они здесь и сейчас сидят в этом неизвестном баре, слушают странные африканские напевы и лениво переговариваются, стараясь не нарушать общей идиллической атмосферы.

– Что-то эта трава нихера не расширяет горизонты… – обломал весь кайф Джаред.

– Ага, – хихикнула Патти, глядя на распластавшегося рядом с ней на диване Лето, – только зрачки.

Огромные бездонно-черные со светло-голубым ободком радужки. Как на постере к «Реквиему…». Еще одному фильму, по герою которого, все еще хорошо воспитанные одноклассницы сходили с ума и замаливали грехи. Патриция рассмеялась. До чего все это нелепо! Она трахает кумира своих одноклассниц. О них пишут в газетах. Им обмывают косточки при каждом удобном случае. И сейчас она сидит с ним совсем рядом, гладит его по волосам и смотрит в бездонные глаза. Глаза в глаза. Она…

– Я люблю тебя, Патти, – Джаред выхватил ее еще не преобразившуюся в слова мысль. Так точно, будто услышал ее раньше самой Патти.

– И я тоже, – повторила она следом за ним то, что не собиралась говорить больше никому вообще. Чтобы больше ни у кого в этом мире не было над ней такой власти, будто это зависело только от произнесенных вслух слов.

Джаред так резко поднялся, притянул ее в свои объятия и поцеловал с такой горячностью, что это совершенно не вязалось с томным туманом, окутавшим всех в этом баре. Он будто пробился сквозь плотную пелену усыпляющих чар, как в одной из европейских сказок о принцессах в беде.

– Поженитесь уже, – проворчал Шеннон, опрокидывая стакан с чем-то, что здесь называли настойкой на каннабисе.

– А ведь это идея! – воскликнул Джей. – Только представь, Патти, как все охуеют!

Охуеют – это еще очень мягко сказано. Патриция сама, казалось, на мгновение вырвалась из плотно окутывающих ее паров алкоголя и травки, но Ше тут же исправил ситуацию, налив и ей своего волшебного зелья, которое она опрокинула, не глядя. Сколько же он по доброте душевной нацедил в стакан?

– Давай, жена, соглашайся, пока я тебя так отдаю!

Приятное тепло разлилось по всему ее телу, превращая взбунтовавшуюся было водную гладь вновь в безмятежное озеро. Счастливое, довольное, принимающее все, что плывет по течению. Каждый гребаный дар бога Джа.

– Ты ведь обещала, что мы вместе вытворим что-то безумное, – прошептал Джей, опять целуя ее.

– Да черт с вами! Я в деле! – согласилась девушка.

– Официант, где тут ближайшая церквушка, нам тут срочно надо соединить двое любящих сердец?! – Ше одним махом решил справиться у знающих местных о втором любимом аттракционе Вегаса после рулетки, скоропостижном браке, и заплатить по счету.

Из бара их вышло уже шестеро. Будущие молодожены, Ше в обнимку с какой-то жрицей марихуаны, которой для сохранности доверили шампанское, и бутылкой настойки, которую по дороге к благородной цели выпили все вместе. Джаред уже даже не морщился, когда сорокаградусная огненная вода обжигала его горло. Он был весь окрылен идеей. Только вот неизвестно которой. Сочетаться на старости лет с прекрасной дамой сердца или заставить всех вокруг охуеть.

И первым в этом списке был священник с сертификатом из великого и могучего интернета. Мужчина на своем веку повидал многое. Нет, не так, МНОГОЕ, он ведь всю свою сознательную жизнь работал в игорной столице. Но такого он не видел никогда. Два мужика в клоунских костюмах, типичная представительница вражеского культа марихуаны и дама в дорогом некогда платье и все еще дорогих туфлях. Эти трое явно замыслили что-то против несчастной, и его долгом было спасти душу, попавшую в сети, ловко расставленные в этом городе соблазнов.

Глядя на Патрицию Бэйтман, которая буквально повисала на своем без пяти минут новом муже, в служителе церкви проснулась совесть. И едва ли не впервые в жизни он почувствовал себя служителем бога, а не собственного кошелька, и так возгордился этим, что решил выставить их за дверь дома божьего раньше, чем они поведают ему очередную безумную историю.

– Но ведь я… – Патриция уже за дверями освященного через интернет храма все еще пыталась вяло возмущаться.

Джаред же просто угрюмо молчал, сидя рядом с ней на ступенях. Дама с косяком покинула их, поняв, что вечеринки не будет. Зато Шеннон Лето был все так же весел и невозмутим. Он открыл бутылку шампанского, которая выстрелила так, что в соседних домах быстро задернули шторы и выключили свет.