Ночь была тихой, безветренной, и когда мы, незадолго до полуночи, стараясь не шуметь, вышли из дома, небо на востоке было ясным, но темные низкие облака надвигались с запада и уже почти достигли зенита. То тут, то там иногда виднелись вспышки молний, после чего, спустя время, слышалось отдаленное ленивое ворчание грома.

Но мне казалось, что над нашими головами в любое мгновение готов разразиться шторм иного рода, в воздухе чувствовалось иное напряжение, никак не связанное с надвигающейся издалека грозой.

На востоке, однако, небо по-прежнему было ясным; края тяжелых облаков, надвигавшихся с запада, были словно расшиты звездами, а сизая дымка на востоке свидетельствовала о том, что вскоре над болотами взойдет луна. И хотя в глубине души я считал, что наше предприятие не закончится ничем, кроме зевоты, тем не менее, нервы мои были напряжены до предела, чему виной, как мне казалось, заряженный предгрозовым электричеством воздух.

Чтобы производить как можно меньше шума, мы надели ботинки на резиновой подошве, и на всем пути вниз, к заводи, не слышали ничего, кроме отдаленных раскатов и шуршания наших шагов. Очень тихо и осторожно мы спустились по ступеням к воротам, держась внутренней стены прошли к воротам, ведущим на реку, и выглянули. В первый момент я ничего не увидел, поскольку базальтовая скала на противоположном берегу отбрасывала густую тень, а затем, постепенно, смог рассмотреть камни и даже окаймлявшую заводь пену. Еще более высокая, чем утром, вода, с ревом устремлялась вниз, наполняя пространство и слух шумом падения. Только у самого основания скалы напротив чернел омут, спокойный, без единого клочка пены. И вдруг я различил, в полумраке прямо перед собой, какое-то движение; сначала на фоне сероватой пены показалась голова, затем плечи, - и вот на берегу уже стояла женщина. Вслед за ней показалась другая фигура; они направились прямо к алтарю и встали около него бок о бок, четко видимые на фоне пенящейся воды. Хью тоже видел все происходящее и сжал мне руку, как бы призывая к вниманию. Пока что он был прав: не узнать могучую фигуру Сэнди было невозможно.

Внезапно мрак, подобно копью, пронзил тонкий луч света; с каждым мгновением, как мы могли видеть, он все увеличивался, пока не превратился в широкий пучок, проходивший через окно в базальтовой скале и падавший на берег ниже нас. Он медленно, почти незаметно, двигался влево, пока не оказался между двумя неподвижно застывшими темными фигурами и не осветил странным синеватым светом камень перед ними.

И в это самое мгновение шум реки вдруг оказался перекрыт ужасным криком, голосом женщины, взметнувшей руки к верху, словно бы призывающей неведомую силу.

Поначалу я не смог разобрать ни единого слова, но вскоре, от беспрестанного повторения, их смысл начал постепенно доходить до меня, приведя в неописуемый ужас - это были отвратительные ни с чем не сравнимые богохульства. Я не решусь повторить ни одно из них, достаточно сказать, что каждое призывало обожаемого и горячо любимого сатану, и каждое содержало хулу и проклятия в адрес Того, Кто наиболее свят для нас. Затем вопли прекратились так же внезапно, как начались, и наступило молчание, прерываемое единственно шумом плещущейся воды.

И снова раздался ужасный голос.

– Кэтрин Гордон!
– взывала она.
– Заклинаю тебя именем моего и твоего повелителя: восстань, где бы ты ни была. Восстань и явись!

Снова наступила тишина; затем я услышал, как Хью издал странный звук, полувсхлип-полувздох, и дрожащей рукой указал в сторону черного омута у противоположного берега. Я взглянул в указанном направлении и увидел...

Прямо под поверхностью воды, у скалы, показался слабый свет, искаженный движущимся потоком. Поначалу слабый и тусклый, с каждым мгновением, как мы могли видеть, он словно поднимался из мрачных глубин и становился все ярче и ярче, пока не стал размером, как мне показалось, с квадратный ярд.

Поверхность воды раздалась, показалась голова девушки с мертвенно-бледным лицом и распущенными волосами. Глаза ее были закрыты, уголки рта опущены, будто во сне, а движущийся поток образовал на ее шее нечто вроде жабо. Все выше и выше поднималась она над поверхностью воды, пока, наконец, не застыла, озаренная странным светом, погруженная по пояс. Голова ее склонилась на грудь, руки были сложены вместе. Как казалось, она не просто поднималась из воды, она медленно двигалась против течения бурлящей реки и преодолела уже половину расстояния от скалы до берега.

Потом я услышал сдавленный мужской голос.

– Кэтрин!
– пронеслось над водой.
– Кэтрин! Во имя Господа!

Метнувшись с кручи, Сэнди в два прыжка достиг берега и бросился в бурлящий поток. На мгновение над водой показались его взметнувшиеся к небу руки, затем он исчез. Почти одновременно с произнесением Святого имени ужасное виденье пропало, последовала ослепительная вспышка и оглушительный раскат грома, столь ужасный, что я невольно закрыл лицо руками. И сразу же, будто на небе открылись какие-то неведомые запоры, на нас обрушился ливень, не обычный дождь, а сплошной водяной поток, так что мы съежились. Нечего было и думать спасти Сэнди, любая попытка была обречена на неудачу; погрузиться в бушующую реку означало неминуемую гибель, но даже если бы нашелся пловец, способный противостоять водяной стихии, не было ни единого шанса отыскать его во мраке ночи. Кроме того, даже если бы оставалась хоть малейшая возможность спасти его, сомневаюсь, достаточно ли я владел своим телом и рассудком, чтобы заставить себя погрузиться туда, откуда совсем недавно появился призрак.

Мы лежали неподвижно, и внезапно ужасная мысль пронзила мой разум. Совсем рядом с нами, где-то там, во мраке, оставалась женщина, чей ужасный голос только что леденил мою кровь и вызвал холодный пот на моем лице. Я повернулся к Хью.

– Я не могу здесь оставаться, - сказал я.
– Я должен бежать отсюда, бежать прочь как можно скорее. Где она?

– А вы разве не видели?
– спросил он.

– Нет. А что произошло?

– Молния ударила в камень в нескольких дюймах от того места, где она стояла. Нам следует спуститься и посмотреть, что с ней.