Лишь отсутствие в доме Катсу омрачало ее безмятежную жизнь.

Хибари так и не предпринял никаких шагов к примирению, да и Катсу сам бросил бесполезные попытки наладить отношения, даже носа не показывал рядом. Кея иногда говорил с учителями, которые оповещали его об успеваемости сына и его успехах, и после таких разговоров он становился угрюмым и раздраженным. Новости и впрямь такого человека как он вряд ли обрадовали. Катсу бросил пост коменданта, покинул дисциплинарный комитет, развеял вокруг себя ауру опасности и успел завести себе приятелей. Учителя взахлеб рассказывали о чудесных метаморфозах, думая, что радуют своими словами отца ученика, но серьезно ошибались. Хибари окрестил сына неудачником и травоядным, нуждающимся в стаде, и перестал брать трубку, когда видел на экране номер кого-то из персонала школы.

С этим нужно было что-то делать. И она намеревалась подумать об этом после того, как вернется из дома Кена и Чикусы.

Хром выключила везде свет и, уже собираясь выбежать из дома, прямо на пороге столкнулась нос к носу с Мукуро.

— Ах!.. Т-ты? — испуганно отпрянула она, уронив сумочку. Мукуро с сожалением взглянул на съехавший набок торт в прозрачной пластиковой коробке, основательно примявшийся из-за внезапной встряски. — Но барьер…

— Не так сложно пройти через него, когда знаешь его создателя лучше, чем самого себя. А тебе стоит быть осторожней, в твоем-то положении.

Хром невольно отступила еще, прикрывая руками живот, и напряженно смотрела на него исподлобья.

— Ты меня боишься? Это ранит меня. Разве прежде ты не доверяла мне?

— Конечно… Но это было давно и до того, как…

— Как я сбежал? Или до того, как ты стала встречаться с Кеей? — добродушно подсказал ей Мукуро, даже умудрившись состроить милое выражение лица. Это ему всегда удавалось без особых проблем. — Ты думаешь, что я злюсь на тебя из-за этого?

— Злишься? — удивилась Хром, нервно посмеиваясь. — Злишься?! Ты думаешь, что я забыла… думаешь, что забыла? — Она отвела взгляд и перевела дух. Прошлое стояло перед ней как наяву, и она вновь и вновь прокручивала в своей голове воспоминания, которые забыть никогда не смогла бы и признаться в них тоже. — И я знаю о том, что ты так просто не отступаешь от того, что тебе хочется…

— У меня есть Катсу, ты забыла? — перебил ее Мукуро, склонив голову к плечу, и улыбаясь. — Зачем мне Кея? Пусть у нас значительная разница в возрасте, я… Он мне нравится, и с ним нравится. К тому же, у него отличный характер, в отличие от твоего жениха, и он испытывает ко мне чувства, не держа в голове мысль о том, какой я монстр.

Хром недоверчиво смотрела на него, правда, все же значительно расслабившись. Она нервно перебрала связку ключей и, вжав голову в плечи, робко приоткрыла дверь.

— Хочешь зайти?

— Если можно, то с удовольствием.

Рассеяно подумав о том, что нужно будет позвонить Кену и перенести встречу на завтра, она снова зашла в дом и провела Мукуро, с интересом оглядывающегося по сторонам, в столовую. Он поставил коробку с тортом на стол и присел на стул, смиренно сложив руки на колени. Хром принялась греметь жестяными баночками с чаем, мучительно размышляя, как завести разговор.

Ей никогда не было рядом с ним комфортно — это она помнила отчетливо. Сначала не давало покоя всепоглощающее подобострастие перед человеком, давшим ей вторую жизнь, потом — чувства более личные, более интимные, которые мешали ей расслабиться в его присутствии. Она преклонялась перед ним, боготворила, тихо любила, понимая, насколько безответна ее любовь, и она потеряла, в конце концов, возможность стать с ним просто… хотя бы товарищами. Их отношения так и застряли на грани — ни туда и ни сюда, и, хоть она еще испытывала отголоски давно пережитых эмоций, благодарность и признание, легче в его компании не становилось. Она была спокойна лишь в те моменты, когда они встречались в их маленьком иллюзорном мире, которое он создал специально для нее: место, где волосы ласкал легкий ветер, а ноздри щекотал сладкий аромат белых лилий… Это время — время ее юности, незамутненной и чистой любви, он оборвал сам, заставив ее враз повзрослеть. Когда он внезапно ушел, ни слова не сказав, забрав с собой весь этот мир и цепи, что крепко их связывали, практически объединявшее их в одно целое, рухнуло все, и она с таким трудом выкарабкалась из поглощавшей ее трясины, смогла забыть тот ужасный проступок, что ей пришлось совершить…

Чайник жалобно звякнул в ее руке, ударившись носиком о край фарфоровой чашечки. Хром с грохотом опустила его на стол и повернулась к Мукуро.

— Ты и впрямь ничего больше не… хочешь от Кеи? — прямо спросила она, глядя на него в упор, хотя сердце так и заходилось от страха. Мукуро ответил ей безмятежным взглядом — слишком кротким для него, а она его слишком хорошо знала, чтобы понимать, каким милым он может быть, когда ему нужно себя таковым показать. — Окончательно?

— Хром, я никогда не был влюблен в него, ты знаешь. В наших с ним… ммм… «отношениях», — он изобразил пальцами кавычки, — главную роль играли интерес и соперничество. Сейчас это… совершенно излишне. Мне нравится его сын, так что мой интерес перебрался на другой объект, а что касается второго и самого важного фактора… Хоть мое уязвленное самолюбие и кричит об обратном, но я с ним соперничать больше не могу. Как любил говорить Реборн и повторяет теперь за ним Каваллоне — Кея силен настолько, насколько ему нужно, безграничный потенциал и прочее-прочее… Мне ему мало что можно противопоставить. Мне даже почти не грустно.

Хром ушам своим не верила. Чтобы Мукуро признал поражение? Чтобы вот так вот легко оборвал их с Кеей многолетнее соревнование «кто сильней»? Это не укладывалось в голове.

— Выглядишь удивленной.

— Так и есть. Я очень удивлена. — Она села на стул, совершенно потерянная, и Мукуро ласково потрепал ее по волосам, одним движением возвращая ее в то далекое прошлое, когда от его прикосновения она млела и таяла как мороженое в самый знойный день. — Мне… тебя очень не хватало, — призналась она, ткнувшись макушкой в его грудь, и он обнял ее за плечи, улыбаясь.

— Мне тебя тоже, дорогая. Я очень скучал по тебе, Наги.

Ее просто прорвало. Она говорила и говорила, выплескивая на него поток своих переживаний, мыслей, впечатлений, и не могла остановиться. Весь груз, что она пыталась нести в одиночку, Мукуро вновь делил с ней, как когда-то давно, внимательно слушал ее, не перебивая и не выказывая никоим образом свою скуку, и улыбался так, что невольно улыбалась и она. На душе стало легко и приятно: она так долго находилась рядом с одним только Кеей, что общение с другим близким ей человеком казалось просто глотком свежего воздуха.