Ночь опустилась резко, незаметно. Сумерек не было совсем. Звездное небо казалось настолько близким, что Хейн не удержался и для достоверности протянул вверх руку, с серьёзным видом хватая воздух. Я смеялся, глядя на него, а Акира копировала его нелепые движения. Вскоре сон начал одолевать нас, а я и вовсе клевал носом с самого нашего выхода из леса, потому что уже не спал много времени.

Вокруг звенели цикады, среди стеблей травы вспыхивали светлячки. Акира мирно спала у меня в ногах, Хейн положил голову мне на живот, его тёмные волосы разметались у меня по груди, и я, сам не замечая этого, перебирал их. А потом я провалился в глубокий и сладкий сон.

Я видел Хейна.

Невозможно худой, бледный, но, несомненно, прекрасный. Чёрные волосы, прямые и блестящие, наверно, так выглядят они, если их хорошенько помыть. Я увидел его ярко-зелёные глаза, почти светящиеся, гладкие чёрные брови, белые щёки и губы, лиловые и тонкие, как у эльфа. Он пристально глядел на меня.

Он смотрел на то, что искал. На меня.

Почему-то я испугался. Но лишь на секунду, не больше, ведь я понимал, что Хейн не сделает мне ничего плохого. Не то, чтобы это было невозможно, но неестественно - этого просто не может и не должно случиться.

Я знал, когда я бодрствую, а когда сплю - какая бы тяжёлая борьба не шла между сном и явью. Но это уже не было сном - Хейн был здесь, рядом со мной. Он стоял и смотрел на меня.

И вдруг я перестал бояться, мне стало всё равно. Чудесное безразличие ко всему. Потому что реален он был или нет - это было приятное и красивое видение. Но в нём было много недочётов: Хейн, например, был очень высоким. Слишком высоким для получеловека. Почти одного роста со мной.

Во сне я почему-то закрылся от него руками, будто и правда боялся.

– Что за наглость!
– кричал я во сне.
– Тебе, наверно, нравится пугать меня до смерти!

И тогда мой сон стал кошмаром.

Не знаю почему, но я вдруг осознал, что Хейн уже умер, что я стою над его гробом. Но передо мной не прекрасный получеловек, а обрюзгший старик, настолько сморщенный, что даже мысль о нём начинала вызывать у меня отвращение.

Вокруг гроба откуда-то взялась толпа. Все: люди, эльфы - собрались, чтобы проводить получеловека в последний путь. Они встали в очередь, чтобы поцеловать тело моего друга в холодный морщинистый лоб. Я пристально следил за их лицами, и на каждом читал притворство, омерзение и наглую важность.

Когда подошла моя очередь, я тоже склонился над Хейном и прикоснулся губами к холодному лбу. Тогда глаза его резко распахнулись, и Хейн сказал жутким, писклявым голосом:

– Привет, Киона.

Его руки взметнулись из гроба и притянули меня к себе.

Я вскочил с жутким криком, вырвавшимся из груди. Хейн упал на траву рядом со мной и очумело воззрился на меня.

– Что?
– спросил он.

Акира тоже проснулась и сонно потягивалась, держась маленькой ручкой за моё колено. Взглянув в лицо Хейну, я поборол приступ ужаса и обнял его, а потом Акиру. Оба посмотрели на меня, как на сумасшедшего.

– Что случилось-то?
– снова спросил Хейн. В его глазах читалось недоумение. Я смотрел на него, стараясь уловить в моём Хейне черты Хейна из сна, но, к счастью, в его юном лице не было ни капли того молодого человека, которого я почему-то испугался.

Я вздохнул и рассмеялся.

– Ты же знаешь, какой я впечатлительный! Вот и сны вижу очень яркие, - я не захотел говорить, что мне снился именно кошмар, и что самым жутким в нём был сам Хейн. Я мысленно содрогнулся при воспоминании о руках, обхвативших меня, и о мерзком гнусавом голосе.

Получеловек посмотрел на меня, и тогда в его пристальном взгляде я разглядел то "нечто", сумевшее так напугать меня. Я не смог бы ни описать, ни даже обрисовать, что было жуткого в моём Хейне, но теперь я видел это в нём.

Наверно, вид у меня был ещё тот, потому что юноша отвернулся от меня, покачал головой и ухмыльнулся Акире. Мне этот жест показался заговорщическим.

– Знаем мы, какой ты впечатлительный, - пробормотал он и улыбнулся уже мне.

Солнце не спеша поднималось над горизонтом. Зеленоватые отсветы первых лучей играли на пиках далёких холмов, покрытых зеленью. Я встал.

Это утро было очень похоже на то, когда я только ожидал Наречения, когда ещё были живы родители...

Я тряхнул головой, чтобы не вспоминать о том дне, таком далёком и таком чужом. Но тут в памяти всплыл образ Хейна из сна, что тоже не доставило мне радости, и, чтобы отвлечься, я решил проверить запасы еды. В сумке был один кусок мяса и три ломтя чёрного хлеба. Я немного насторожился - этого слишком мало, хотя, если верить словам Каайято и моим рассчётам, теперь нам осталось не больше пары километров к востоку до города. Признаться, я уже не надеялся, что мы дойдём.