Одно только было приятно: всё кости исцелились почти что моментально, так, что я и не почувствовал.

Но было и ещё одно, о чём я не подумал заранее: моя одежда жалкими лохмотьями валялась вокруг меня, разорванная моим изменяющимся телом. Подумав, что терять мне нечего, я позволил магии свободно растечься по всем конечностям, что наполнило меня небывалой силой, а потом я вновь обратился в инкуба.

Я и не ожидал что моё обнажённое тело произведёт такой эффект на Каайято: она вытаращила глаза, кожа её приобрела слегка фиолетовый оттенок, и я испугался, не стало ли ей плохо. Но, поразмыслив секунду, я решил не обращать на неё внимания - в конце концов, сколько девушек до неё смущались при виде меня без одежды? Иногда мы с друзьями даже нарочно искали забредших на нашу половину долины девушек и пугали их, превращаясь в инкубов прямо у них перед глазами.

– Дайте что-нибудь надеть, - сказал я, глядя на Хейна, который всем своим видом демонстрировал равнодушие, но, как мне казалось, далеко неискренне. Я усмехнулся про себя над теми усилиями, которые прилагал юноша, когда ему пришлось подойти ко мне вплотную, чтобы отдать рубашку и штаны, которые мы предусмотрительно уложили с собой ещё в доме моих родителей. Я даже не старался хоть как-то прикрыться, и Акира мне не казалась достаточно веской причиной, чтобы перестать издеваться над Хейном и дразнить его недоступностью того, чего он так резко начал желать.

Но вот плотная рубашка легка к телу, штаны скрыли от глаз моих спутников ноги, и я стоял, наслаждаясь последствиями моего внезапного обнажения: эльфийки просто не могли отвести глаз от моего лица - они молча таращились на меня. Акира, похоже, ничего и не заметила, опять увлёкшись игрой с какими-то веточками. Хейн выглядел немного взъерошенным.

– Может, пойдём дальше?
– после короткой паузы предложил я. Сначала все глянули на меня, как на сумасшедшего, но потом без лишних слов повскакивали со своих мест и принялись укладывать вещи, вытащенные, чтобы уложить меня, когда я был ещё без сознания. Я улыбнулся.

Но в моей улыбке было столько же неискренности, сколько и в равнодушии Хейна. Я знал, что регенерация драконов мне поможет, но у неё так же был и изъян: всё раны, переломы восстанавливаются только на некоторое время, но потом возвращаются. Иногда даже с лихвой. И теперь по моим расчетам в будущем мне придётся превращаться в дракона, чтобы восстанавливать свои сломанные конечности, по несколько раз в сутки. Это просто ужасно.

Хотя я мог бы и провести месяцы в кровати, ожидая, пока переломы срастутся естественным путём. Но если верить, что Наречение не придёт ко мне, то терять время при столько коротком веке, как мой, непозволительно. Придётся довольно часто изменяться...

Ну и наплевать. Больше времени в воздухе проведу.

Прошли два дня. Эльфийки вели нас по каким-то невидимым тропам, и мы всё шли, шли, шли... лес вокруг не менялся, тьма была всё такой же густой и унылой. Мы стали останавливаться намного реже - съестные запасы подходили к концу. Даже Акира перестала капризничать, когда ей отказывали в кусочке мяса: она уже начала понимать, что всё идёт не по плану, путешествие затягивается. Мы шли уже больше недели, но не было и признака того, что лес кончается. А иногда становилось страшно, потому что клубящаяся тьма преследовала нас: я пару раз видел её, когда оборачивался на шорохи. А я не мог себе представить, как это существо приближается к моей Акире или к Хейну. Эльфийки, как мне казалось, были готовы к любой атаке, что давало мне повод за них не беспокоиться.

Ещё несколько дней. По моим подсчётам (а я мог и ошибаться, потому что совсем утратил ощущение времени) мы шли уже шестнадцать дней из задуманных четырёх. Я измотался, потому что каждый раз, как я закрывал глаза, мне казалось, что тьма нападает на Акиру, и я бежал к ней, чтобы стеречь всю ночь. Так ни разу и не уснул, но иногда проваливался в рваную дрёму, когда мы останавливались, чтобы поесть. Эльфийки преимущественно ели свои листья, им было легче. А вот Хейн уже начинал отдавать часть своей еды Акире, и голодал сам. Стараясь оставлять им побольше, я приноровился жевать сухие листья сестёр-эльфиек, которые оказались на вкус не такими уж противными. Оборачиваться в дракона приходилось раз или два в сутки, поа что не больше, но я прекрасно понимал, какая перспектива открывается передо мной в ближайшие годы: организм привыкнет к регенерации дракона и будет возвращать боль всё в большем размере и быстрее.

Как-то раз, проходя через небольшой ручеёк, я резко остановился и не сразу понял, что заставило меня затормозить. Оглянувшись, я удостоверился в том, что с Акирой всё в порядке, а Хейн идёт и болтает с Каайято. Даже обычно молчаливые эльфийки теперь щебетали друг с другом по-эльфийски. Но ведь моё шестое чувство ещё никогда не подводило!..

И тогда я увидел: крохотный просвет между деревьями впереди, настолько маленький, что получеловек или эльф бы не заметил его. Даже мои драконьи глаза едва уловили его. Не говоря ни слова, я ринулся вперёд, ветки деревьев будто решили остановить меня, нещадно хлеща со всех сторон. Я нёсся, сбивая босые ноги о выступающие корни деревьев, смешивая свою кровь с сырой землёй леса.

Сердце моё пропустило удар.

Наконец-то кончился этот жуткий лес. Я закричал во весь голос.

Передо мной простиралась бескрайняя равнина, покрытая ярко-зелёной травой. Оказывается, солнце стояло в зените, а в лесу я этого даже не заметил! Свет искрился и переливался на глади небольшого пруда, видневшегося среди травы. Я поднял глаза и увидел огромный небесный купол, лазурный и беспредельный, как сама Вечность. Никогда бы не подумал, что мир может быть таким прекрасным. Глаза слезились от резкого, но тёплого ветра, проникшего под те последние деревья сумрачного леса, где я стоял. И тогда я шагнул на свет.