— Да, я боюсь ходить по ней один.

— Почему? Не отвечай, расскажешь с глазу на глаз, — он повесил трубку.

Через несколько секунд большие бронзовые двери с гулким звуком распахнулись — просто убрались с дороги Слона. Он втащил меня внутрь, не дав даже раскрыть рта от удивления, сунул в руку стакан и спросил, почему я боюсь ходить по Земле.

Я рассказал ему, как мне обшарили карманы, и он рассмеялся. Он рассказал мне, как однажды летом на Нашем-Успехе пытался подняться на поверхность, и я засмеялся, хотя слышал, что приезжих, которые не вовремя выходят на поверхность, часто сдувает. Нам снова было хорошо. Когда рассказ Слона подходил к концу, я почувствовал себя как на корабле.

— Разумеется, меня назвали глупым брюхошлепом.

— Я об этом думал, — сказал я.

— О чем?

— Ты говорил, что мечтаешь совершить экстравагантный поступок, чтобы, если тебя назовут брюхошлепом, загнать собеседника в угол и заставить его выслушать рассказ о твоих приключениях. Ты не раз это говорил.

— Именно этих слов я не говорил, но я бы хотел, чтобы мне было о чем рассказать, о чем-нибудь вроде твоего полета к нейтронной звезде, но чтобы это было мое. Чтобы глупый инопланетянин об этом ничего не знал, а я знал.

Я кивнул. О нейтронной звезде я рассказывал за картами, у меня вошло в привычку развлекать этой историей карточных партнеров. На Слона мой рассказ произвел должное впечатление.

— Я придумал для тебя парочку приключений, — сказал я.

— Выкладывай!

— Первое. Слетать на родную планету кукольников. Там никто не был, но все знают, что такая планета существует и ее очень трудно найти. Ты можешь стать первым, кто там побывал.

— Здорово! — он немного подумал. — Здорово! И кукольники мне не станут мешать, потому что их нет. Где находится их родная планета?

— Не знаю.

— Твоя вторая идея?

— Спросить об этом у аутсайдеров.

— Что?

— В Галактике нет системы, о которой бы у аутсайдеров не было подробнейших сведений. Мы не знаем, в каких границах располагалась империя кукольников — а она выходила далеко за пределы изведанного космоса, — зато мы многое знаем об аутсайдерах. Они знают Галактику как свои пять, или сколько у них там, пальцев. Они торгуют информацией; это едва ли не единственное их занятие. Нужно спросить у них, какой из миров в пределах досягаемости самый чудной.

Слон кивал, глядя перед собой застывшим взглядом. Я не думал, что он всерьез стремится к приключениям. Оказалось, я ошибся.

— Загвоздка в том, — продолжал я, — что понятия аутсайдеров о странности могут не совпадать… — я не договорил, потому что Слон вскочил и бросился к телефону.

Я не огорчился: у меня появилась возможность спокойно поглазеть вокруг. Я бывал в больших домах, чем дом Слона, в гораздо больших. Я вырос в огромном доме, но никогда не видел такой уютной комнаты, как гостиная Слона. Это была не просто гостиная, это был оптический обман вроде прыгающих черно-белых изображений, которые демонстрируют на лекциях, раскрывающих механизм зрения, только наоборот. Эти ремесленники создают иллюзию движения, а в гостиной Слона создавалась иллюзия покоя. Звукоизоляция покорила бы любого физика. Специалист по интерьеру, наверное, прославился, оформив эту комнату, а если он успел прославиться раньше, то здесь он разбогател. Разве может казаться удобным высокому и тонкому Беовульфу Шефферу кресло, сделанное по фигуре коренастого Слона? Однако я привольно развалился в кресле, блаженно расслабив мускулы, кроме тех, которые держали стакан с двойными стенками, наполненный освежающим, странным на вкус напитком под названием Тцлотц.

Стакан не опустевал. Где-то в хрустале был спрятан крохотный телепортационный механизм, связанный с баром. Его не было видно, мешало преломление света. Очередной оптический обман, наверняка вводящий честных людей в грех тяжелого опьянения. У меня будет возможность это проверить.

Вернулся Слон. Он двигался тяжело, словно весил несколько тонн, и решительно, как будто мог пройти сквозь кцинти, который окажется настолько глупым, что преградит ему дорогу.

— Готово, — сказал он. — Дон Крамер займется поисками аутсайдерского корабля и расспросами. Через несколько дней мы что-нибудь узнаем.

— О’кей, — сказал я и спросил, что это за гора.

Оказалось, что мы находимся среди Скалистых Гор и что Слону принадлежит весь отвесный склон утеса до последнего квадратного дюйма. Зачем он забрался сюда? Я вспомнил о том, что на Земле живут восемнадцать миллиардов человек, и подумал, что в другом месте они не дали бы Слону покоя.

Вдруг Слон вспомнил, что некая Дайана уже должна быть дома. Я прошел вслед за ним в телепортационную кабину, где Слон набрал код из одиннадцати цифр, и мы оказались в другом вестибюле, гораздо менее просторном и более современном.

Дайана сомневалась, впускать Слона или нет, но он рявкнул, что он не один и пусть она не валяет дурака.

Дайана была маленькая миловидная женщина с темно-красной, как марсианское небо, кожей и волосами цвета жидкой ртути. Глаза ее были того же серебристого цвета, что и волосы. Она не хотела впускать нас, потому что наша кожа имела естественный цвет, но, впустив, уже не заговаривала об этом.

Слон представил меня Дайане и тут же сообщил ей, что собирается вступить в контакт с аутсайдерами.