Мне и в голову не пришло воспользоваться этим примером.

Тут я вспомнил, что мой представительский костюм остался в мусорном баке на станции Мих... Впрочем, не важно.

– Знаете что, - сказал я, - мне необходимо переговорить с директором.

– 'Зимпимпром'?

– Не валяйте дурака. С вашим. Вот, снеси ему это.
– Я вручил ему одну из заранее заготовленных визиток (грузное имя придавало вес).
– А я здесь подожду.

– Я, кажется, знаю, что вам нужно!
– осенило продавца.
– Идемте! Идемте, прошу!

Он пропустил меня вперед, хотя я понятия не имел, куда идти, но, следуя его жесту, очевидно, обратно в салон. Мы вошли и вышли в другую дверь. Двор. Навес.

– Вот!

Под навесом на этот раз оказалось с десяток иностранных машин, половина из них не новых, но вполне приличных на вид. На всякий случай я поморщился. Вообще-то я не люблю и не умею пускать пыль в глаза. Пускай другие пускают. Но: что я собирался делать в этом городе? Опуститься на дно и лежать? Или жить? Жить, разумеется. А раз так, то необходимо, чтобы у местных жителей выработалось соответствующее отношение к моей персоне.

Продавец опять белозубо сиял. Я его из виду не выпускал, но он, тем не менее, как-то успел связаться с хозяином, потому что едва я состроил кислую мину, как появился и босс. Приблизился. Невысокий, но плотный. Широкая, хоть пляши, плешь. В осторожно-восторженных выражениях сформулировал приветствие и скороговоркой представился Овсяненко-Свасьяном. Или, может быть, наоборот, не помню.

Очевидно, торговля автомобилями в этом городе шла плохо. Еще бы, с такими приказчиками и ассортиментом. Продавец, кстати, куда-то исчез, а буквально через минуту неизвестно откуда вынырнул новенький блестящий 'Пежо' и - с шиком и шорохом - остановился в сантиметре от моего ботинка.

Я не очень разбираюсь в машинах и в их выборе неприхотлив. И вообще предпочел бы что-либо более внушительное. Но раз уж эта иномарка приводит местных жителей в такой восторг - надо брать эту.

– Правда, мы уже пообещали его директору прачечной.

Прачечной? Серьезный сервис.

– Он у нас первый на очереди. Но если изъявите желание именно вы...

Я изъявил. Хозяин, потрепав холуя по холке, велел ему куда-то бежать, а мы прошли наверх - хозяин (топая) и я, легкой спортивной походкой, играя мышцами ног и прикидывая в уме, сколько топтун с меня спросит.

Чеком? Наличными?
– Как вам угодно и удобно.
– Наличными.
– Решительно непротив.

– Еще вот что, - сказал ему я.
– Пусть кто-нибудь (я назвал ему номер старой своей машины) отгонит ее туда-то (сообщил свой адрес).

– Эта услуга у нас бесплатная, - сказал он.

Я вручил ему ключ от старой клячи, и он, забежав вперед, распахнул дверь.

– Да, - сказал я, - где я могу оружье приобрести? Что-нибудь многозарядное и крупнокалиберное?

– Вам поохотиться или...?

Я промолчал, рассчитывая на его догадливость, он куснул ноготь и полез куда-то под стол. Долго гремел железом, отпирая потайной, очевидно, сейф, а когда вылез - выложил на стол пистолет с исцарапанной рукояткой. ПМ. Не такой крупнокалиберный, как я хотел, но на первое время сойдет.

– А кобура к нему?

Он развел руками.

– Сколько?

– Пятьсот, - вздохнул он, словно с девственностью расставался, пальцем подвинув мне пистолет. И я, стараясь не думать о том, что краденый, купил.

– Заверните, - сказал я, не желая дотрагиваться до оружия до тех пор, пока не вернусь домой и не останусь с этим стволом наедине, тщательно заперев дверь своего кабинета.

– Заряженный, - предупредил торговец, подавая мне завернутый в газету пистолет.
– Пулями, - уточнил он.
– Третья - трассирующая.
– И вновь забежал вперед.

Зря он так лебезил. Больше мы с ним не виделись.

Отъезжая на 'Пежо', я вновь поймал на себе взгляд запорожца. Взгляд горел ненавистью. Первоочередник, догадался я. Директор прачечной.

Я еще поколесил по городу, заехал на рынок, где у ворот единственный городской нищий застыл в монументальной позе, давая возможность каждому проявить милосердие и несколько минут гордиться собой. Чуть дальше крупно скандалили две торговки, шныряли непойманные воры, да юркий уроженец южной республики сбывал анашу. Далее углубляться я не стал, вернулся в 'Пежо'. Трамвай, цепляясь за троллеи, тронулся вдоль проспекта. Я один за другим обогнал три троллейбуса, меня обогнал мотоциклист, который, поприветствовав перекресток, свернул направо. И я - вслед за ним, оказавшись меж двух магазинов: 'Юла' и 'Ажур', где, согласно рекламе в витринах, можно было купить все. Я и купил - кое-что из одежды для нас троих, а садовнику дополнительно флакон одеколона, чтобы себя дезодорировал, и наручные часы (он будет направо-налево похваляться ими, как будто предчувствуя, что впоследствии труп его будет опознан по этим часам).