Кросс смотрел на Бродвуда со злобой.

– Его труп найден прямо перед вами, – процедил он. – В него стреляли из вашего револьвера. Вашего. Этот револьвер был у вас в руке, когда вас нашли. Наши криминалисты обнаружили на пулях в теле Джонсона следы дымного пороха. Мало кто, кроме вас, мистер Бродвуд, использует сейчас дымный порох. Роковая ошибка.

– Я не убивал Джонсона, – твердо заявил Бродвуд.

– Нет, вы убили его! Допускаю, не только его – еще и лейтенанта Хатчинсона. Но как раз это только предположение, не подтвержденное ничем, кроме того факта, что Хатчинсон лежал прямо у ваших ног, вывалив на вас свои потроха.

– Хатчинсона задело зарядом картечи, снесло ему полчерепа. Это произошло на моих глазах. Да. Но Джонсона там вообще не было.

– Был, – заорал Кросс.

Бродвуд шумно выдохнул. Он вспомнил последнее свое видение: Ангела Смерти с косой, в которого он, Бродвуд, прежде чем уйти во тьму, успел выпустить три оставшихся патрона…

– Я умирал, – медленно заговорил Бродвуд, осознавая помалу, что именно произошло за мгновение до того, как его сознание кануло в омут беспамятства. – Кровь застилала мне глаза. Я увидел силуэт… очень странный силуэт… я полагал, что вижу подлинного Ангела Смерти, что у меня предсмертные галлюцинации, или… не знаю. Я думал, что стреляю в саму Смерть.

Дилан Кросс сузил глаза.

– Хотите сказать, в тот момент вы думали, что Джонсон и есть Ангел Смерти? Убийца?

– Да нет же! – рыкнул Бродвуд. – Все это расследование… дьявол, я считал, что вижу потусторонне существо, настоящую, олицетворенную Смерть! Я не отдавал себе отчета, когда стрелял. Меня лихорадило. Я же умирал! Дрянь! Развевающийся плащ, черный на фоне солнца, коса… что-то определенно похожее на косу…

– Ружье с погнутым штыком, – сказал Кросс задумчиво. – У капитана Джонсона было ружье со штыком погнувшимся, как лезвие косы… Может быть вы… да нет! – глаза Кросса вдруг вспыхнули гневом, он выплеснул, наконец, копившуюся в нем ярость, встряхнул воздух фейерверком изощренной кабацкой брани, брызжа слюной и раздувая ноздри. – Хотите заставить меня верить, что вы убили в горячке предсмертных видений, да?! Вот уж нет! Не выйдет! Это полное дерьмо! Бред!

– Кхе-кхе… простите…

– Что?! – Кросс обернулся на несмелое покашливание со стороны двери. – Уилкокс?! Да какого…

– Я… я тут… я не мог… Я изучал такие вещи. Это не бред, я могу доказать…

– Вы все слышали?

– Лишь немногое. В конце. О Смерти и о…

– Это дело строгой секретности, – дыша гневом, произнес Кросс. – Я могу арестовать вас, понимаете? Даже застрелить…

Доктор Уилкокс приосанился, и расправил узкие плечи.

– Я считаю, вам необходима моя помощь, – значительно произнес он. – Для установления истины. Вам ведь нужна истина?

* * *

Электрический свет подрагивал, дождь затихал и вновь набирал силу, за дверью временами слышались шаги и приглушенные голоса и в отдалении тревожно рокотал гром.

Доктор Уилкокс, помилованный и допущенный к тайнам следствия, сидел на стуле, который прежде занимал Кросс, выспрашивал у Бродвуда подробности тех коротких минут, что предшествовали обмороку и коме и что-то отрывисто фиксировал в своем затертом блокноте. Кросс стоял у окна, и, приоткрыв штору, смотрел, как капли дождя разбиваются о стекло и сбегают по нему быстрыми змеящимися струйками.

Доктор Уилкокс сделал последнюю запись, задумчиво почесал затылок и посмотрел на Кросса.

– Этот человек… капитан Джонсон… вы говорили, у него было ружье… и штык погнут как лезвие косы.

– Да, – бросил Кросс, задвинув штору и отходя от окна. – Эта деталь и мне не дает покоя.

– Не напрасно. Воспаленное сознание articulo mortis, когда человек при смерти, рождает галлюцинации на основе извращения зрительной и слуховой информации, так что… – Доктор Уилкокс сделал неопределенный жест руками, – кривой штык мог сделаться лезвием косы, а черный на фоне солнца силуэт приобрести пугающие черты. Это… это вполне вероятно.

– Вполне вероятно? – прошипел Кросс.

– Да. Насколько я могу судить.

– А насколько можете? – Лицо Кросса напряглось, мышцы на лбу сложились сложным узором едва сдерживаемого гнева.

– Я… э… – Уилкокс задумчиво постучал пальцами по подбородку, – это сложный вопрос. Однозначно утверждать, знаете ли…

– Вы что-то говорили об истине, доктор, – Кросс чуть подался вперед. – Разве, нет?

– Да, но… понимаете… человеческий мозг, особенно танатология… это все очень размыто. Я вывел некоторые законы биохимии умирания и того, что ее сопровождает: видений, галлюцинаций… но утверждать, говорить наверняка…

– Что ж, ясно. Скажите просто, мог ли он все это выдумать?

– Вероятнее всего… как я думаю…

– Доктор! – взревел Кросс.

Уилкокс вздрогнул.

– Нет, – сказал он поспешно. – То есть, вряд ли. Вряд ли, да. Хотя почему нет, если разобраться…

– Ох, черт, – Кросс перевел злобный взгляд на Бродвуда. – Что ж, истина по-прежнему далека. Вы, мистер… Боуэн, не из тех, кому можно верить на слово – вы очень умны и очень… изобретательны.

– Польщен, – кисло процедил Бродвуд и впервые с тех пор как явился доктор Уилкокс, взглянув на Кросса.