иное, как неизбежная закономерность. Он просто

оказался в нужное время в нужном месте. Придя

утром к Лавруше домой, чтобы стрельнуть пятерку

в качестве аванса, художник увидел то, что ему

было нужно. Страдающий от глубокого похмелья, с

мокрым полотенцем на лбу, Лаврентий Петрович

возлежал на диване. Столько муки и прощения

было в его глазах, что живописец забыл о цели

своего визита. Быстро сбегав за мольбертом, он

усадил охающую натуру, заставил снять полотенце.

Портрет висел над склонившем голову

президентом.

С вылезшими из орбит, от гремучей смеси

сивушных масел и жидкости органического

происхождения, которая просачивалась с пастбище

в подземный источник, питающий речку Моча,

глазами, члены правительства видели чудо. Перед

ними сидели два мудрых и заботливых

руководителя, строгих и снисходительных,

всевидящих и всеслышащих, истинные отцы нации.

Мафия, пардон, партия, как и наша глупость

бессмертна.

С заседания премьер и министр финансов

возвращались вместе. Обняв костлявые плечи

бывшего счетовода, кремезный премьер почти нес

его на руках, ноги у того цеплялись одна за другую,

отчего со стороны казалось, что он обьясняет

своему партнеру какие-то сложные танцевальные

движения.

– Ну и набрались же вы куме, - бывший

колхозный голова тяжело сопел.

Ответа не последовало. Вздохнув, он поволок

его дальше.

– Вы, куме, чего на меня бочку катите?
– на

бывшего счетовода нашло просветление.

– Яку бочку?
– не понял бывший голова.

– Та на счет моего кабанчика.

– Нехай, куме, ваш кабанчик не подрывает

мою картошку. Це ж нарушение территориальной

целостности моего суверенного подворья. Вы его,

куме, предупредите, бо я могу и двустволку взять.

В порядке самообороны.

Столь явная угроза задела глубинные чувства

бывшего счетовода. Его ноги перестали

заплетаться, он остановился и с горестным

удивлением уставился на своего приятеля.

– Та шо вы, куме, мне войну объявить

хотите? Из-за двух кустов картошки!

Спровоцировать военный конфликт?

– Пристыженный премьер пошел на

попятную.

– Вы такое скажете, куме. Какой военный

конфликт? То же просто так говорится, если он вас

не послухае.

– Кто не послухае?
– временное

просветление покинуло бывшего счетовода.
– Кто

мене не послухае?

– Как кто? Та же ваш кабанчик.

– Який кабанчик?

– Тьфу, - плюнул на землю бывший

колхозный голова, поставив тем самым точку на

малоплодотворной дискуссии.

Несколько дней провел Лаврентий Петрович у

себя в кабинете, мрачно подперев кулаком щеку и

изредка ковыряясь в носу. Члены правительства

боялись к нему даже заглядывать. Только кум

номер один, как особа наиболее приближенная к

телу, позволял себе зайти, молча постоять

несколько минут, так же молча поднять согнутую,

со сжатым кулаком руку, призывая президента быть

мужественным. Потом он неслышно удалялся

тихонько прикрывая за собой дверь. Влетевший в

кабинет, чтобы похвастаться своими успехами в

борьбе с контрабандистами, Микола папоролся на

тусклый, со свинцовым отливом взгляд, не сказал

ни слова и тут же ретировался. Он выскочил на

освещенную улицу, от внутреннего озноба даже не

почувствовав горячих лучей солнца, заливших все

вокруг.