Он словно следил за какой-то счастливой парой молодоженов. Волдеморт видел слезы на лице Анны, но её улыбка и это неестественное умиротворение обжигало его злобное существование. Перестарался… Они даже слишком были готовы к смерти, счастье? Нет, это вовсе не то, что монстр хотел видеть. Сидя в кожаном кресле кабинета Люциуса, он уже подумывал о том, чтобы разделить их, но что-то мешало, он наблюдал за ними в полном одиночестве, в какой-то отрешенности. Если бы у него было сердце, возможно, оно бы болело… Болело от того, он не умеет любить и никогда не испытывал этого чувства. Ощущение своей возвышенности и какой-то божественности, на которую сам себя воздвиг, позволяло лишь созерцать. Злоба, кипевшая в нем постоянно, начала разрастаться до неимоверных размеров. Видеть это счастье… Почему он подумал о Беллатриссе, влюбленной в него сумасшедшей преданной ведьме? Впервые в жизни он задумался о её чувствах. Женщина была единственной, кто испытывал к нему нечто иное, кроме раболепного благоговения и подчинения других его слуг. Он командовал ей, словно кукловод марионеткой, и всегда был уверен в её искренней преданности, верил Белле больше чем другим, но никогда не любил её.

Что они делают? Как смеют заниматься подобным у него на глазах! Неужели им плевать, что он наблюдает за ними?

«Эй вы! Смотрите сколько вам влезет!» — глаза Анны были полны слез, но странная улыбка не сходила с ее лица. Лорд видел, к каким действиям были произнесены эти слова. Казалось, его глаза еще больше налились кровью, разлагая сознание яростью. Все его нечеловеческое нутро горело от негодования, он начинал следить за ними, чтобы потешить свое самолюбие, расслабить себя созерцанием страданий пленников, а получил нечто, принесшее адскую головную боль, словно Анна и Северус издевались над ним. Нет, он больше не может терпеть этого, не станет смотреть. Взмах палочки и огромное зеркало разбилось вдребезги. Волдеморт с силой стукнул по столу кулаком костлявой руки. Ярость, сплетенная из какого-то странного чувства одиночества, которое он любил, сейчас принесла странное отчаяние, грусть. Не думал, что когда-нибудь будет в печали…

*

Они обитали в Большом зале, обсуждая дальнейшие действия, некоторые даже молились, но Гарри был уверен, что Пожиратели больше не вернутся, по крайней мере, сегодня. МакГонагалл сидела на восстановленном из щепок стуле, потупив взгляд и не пыталась призвать к чему-то сильными речами. Рон держал Гермиону в объятиях. Она плакала — это были слезы отчаяния, тягучей тоски в преддверии апокалипсиса, уготованного всему миру. Волдеморт уже и так захватил власть, но имея за плечами силу Анны… Гарри смотрел на Сириуса, точно так же как все сидевшего за обломком стола. Пустой взгляд, предназначенный чему-то нереальному — вся его поза выражала странную печаль, скорбь. Драко тоже предвидел гибель, ведь он предал семью и Лорда, недруг, с которым они постоянно враждовали на протяжении шести лет, проведенных в Хогвартсе, теперь внушал Гарри неистребимое уважение, Малфой заслужил это. Гарри сильно впечатлился его поступком и самоотверженной борьбой против бывших союзников. Если бы они только знали, где находится Лорд, возможно, была бы еще призрачная возможность убить его, но оставалось всего несколько часов до наступления двадцать девятого февраля... Гарри был уверен, что его нет в стране, и Беллатрисса унесла Анну как можно дальше от прямой опасности. Что сулит ему обретение Волдемортом силы? Скорее всего, чудовище все равно доберется до него и уничтожит. Он знал, что все магглорожденные погибнут от его рук; глядя на Гермиону, Гарри во всех красках представил её смерть, он даже не смел отгонять от себя эти мысли. Но тут его лицо исказила гримаса боли.

— Гарри, что с тобой? — кинулись к нему Рон и Гермиона.

Шрам пронзила испепеляющая боль, с которой не было сил бороться, он проваливался в туман, темный мрак, густое нечто. Гарри снова проникал в его мысли, снова был монстром. Но на этот раз Волдеморт никого не убивал, он просто потерял взгляд в пустой комнате. Его била ярость и какая-то странная агония, что-то несвойственное ему – это была боль? Как он мог испытывать боль? Нет, не физическую… “Гарри” стукнул по столу костлявыми пальцами, зажатыми в кулак, и тут видение испарилось.

Он лежал на полу, а вокруг него уже собралась толпа.

— Гарри, Гарри! — тряс его Сириус изо всех сил.

Он приходил в себя в полуразрушенном Большом Зале Хогвартса… Гермиона протянула ему наколдованный кубок с водой. Откуда-то слышались тревожные всхлипы, своим припадком Гарри ввел всех в еще большее уныние.

— Что ты видел? — сосредоточенно спросил Сириус.

— Он страдает… — Гарри сам не верил своим словам.

Взгляды всех окружающих выражали непонимание.

— Что конкретно ты видел? — вступил Ремус Люпин, крепко прижимая к себе жену – Нимфадору.

— Ничего, он просто сидел в каком-то кабинете, я чувствовал ярость как обычно, но она была странной, печальной, безысходной, — он подобрал лежащие рядом очки и водрузил их на нос.

— Как выглядел кабинет? — спросил Сириус, надеясь хотя бы за что-то зацепиться.

Гарри задумался.

— Я видел повсюду разбросанные осколки чего-то, — он снова погружался в мысли, силясь вспомнить хоть что-то. — Кажется, помещение было зеленым, обставленным мебелью из черного дерева, да, и картина…

— Что на ней было? — перебил Рон нетерпеливо, за что Гермиона положила ему руку на плечо.

— Не знаю, мужчина в полный рост, кажется, на фоне был изображен какой-то замок, я точно не помню…

— Это картина моего деда Абракаса Малфоя, — сказал Драко неуверенно и сразу же поймал на себе взгляды всех присутствующих. — Кабинет моего отца.

— Ты хочешь сказать, они в Малфой-мэноре? — обратился к нему Сириус.

Драко безмолвно кивнул.

— Но почему так близко, практически на виду? — удивилась Гермиона.

— А какой смысл скрываться? Ему принадлежит Министерство Магии, не думаю, что он боится кучки приверженцев Света, — ухмыльнулся Гарри.

Прошло немного времени, пока до всех дошел смысл сказанного.

— Драко, ты знаешь способ пробраться туда?

====== Огонь, Земля, Воздух, Вода ======

— Драко, ты знаешь способ пробраться туда?

— Поместье ненаносимо, и я думаю, что Лорд поставил защиту на случай моего появления, — задумчиво ответил он.

— Но ты же способен его обнаружить? — спросил Ремус.