— Осталось совсем немного времени.

— Я знаю.

Северус коснулся губами моей щеки, по которой сбежала новая слеза, затем аккуратно переместился к губам. Его дыхание на моем лице будоражило кожу. Кто имел большее право на смерть: я или он? Гибель казалась спасением, своеобразным очищением от грязи мира. Люди – странные существа, венчальная клятва заканчивается у всех одинаково: «В болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас…», не понимаю, смерть наоборот должна быть чем-то скрепляющим, и не важно, кто в какое время умер, время быстротечно, и на небесах должно ждать воссоединение с любимым человеком. Люди нелогичны, когда говорят, что браки заключаются на небесах. Бросаются из крайности в крайность. Северус внезапно отстранился от меня и пристально посмотрел в глаза, будто стараясь запомнить рисунок, очертание, оттенок, я последовала его примеру. Эти черные глаза на самом деле были цвета горького шоколада, но в них не было холода, извечной отстраненности, они были чисты… Северус словно открыл мне всего себя. Я гладила его лицо, а черные как смоль волосы пахли травами, наверное, со временем это запах просто въелся. Северус что-то хотел сказать, но не решался, боялся признаться в чем-то, но разве это теперь важно? Ожидание — все, что было мне уготовано, пока мой дорогой человек соберется с мыслями.

— Возможно это немного «несвоевременно» и шокирует тебя, но… — он запнулся… — Когда я шел на задание, думал после заглянуть в родительский дом, хотел забрать кольцо матери.

Если бы я стояла на ногах, то они бы тут же отказали, сердце рухнуло вниз, а потом взлетело на высоту и опять упало камнем к земле. Глаза совсем покраснели, я не могла выдавить и слова… Это было слишком быстро, ведь наши отношения только начались, но потом вспомнила, что в период войны происходит много свадеб, но что-то это совсем непохоже на Северуса, ведь он другой...

— Возможно, оно могло бы в будущем послужить обручальным, я просто хотел отдать его тебе на сохранение до лучших времен…

— Которые не наступят… — закончила я и отвела взгляд в сторону, потеряв его в пустоте.

Северус вновь взял меня за подбородок и повернул к себе. Он не продолжил речь, я и так всё знала, даже на смертном одре он никогда полностью не раскроется передо мной. И даже ни в чем неповинное кольцо он словно оскорбил, тем, что его сдают в ломбард или на длительное хранение в одну их камер вокзала Кингс-Кросс. Ах, Северус… Я улыбнулась в порыве всего услышанного. Это призрачное кольцо уже не попадет в мои руки…

— Я люблю тебя, — произнес он, все так же внимательно глядя на меня.

Что со мной? Не могу выдохнуть, легкие сжало, дыхательные пути завязались тугим узлом. Я знала, что Северус любит меня, но мне довелось слышать этих слов из его уст... И я так боялась, что он никогда не отпустит Лили… Волна жара ввела меня в легкий ступор. Счастье, я счастлива, но как-то совсем болезненно, словно раненая лань, для которой каждый глоток кислорода перед смертью казался чем-то желанным…

— И я люблю тебя, Северус, — вторил мой голос.

Души изливались друг на друга тяжелыми обременяющими, но, в то же время, легкими, воздушными эмоциями, тоскливыми и солнечными, но эти чувства больше никто не посмеет назвать скупыми, холодными, никто и никогда больше не скажет, что Северус Снейп не умеет любить. Это был самый сладкий сон наяву. Конечно, наступающая на пятки смерть помогла ему высказаться, но все же, он это сделал и сделал именно так, как я мечтала. Не знаю, как назвать тот долгий, уничтожающий и приносящий блаженство поцелуй, который словно связал нас вместе, опутал какими-то нерушимыми узами, неземными, притягательными, желанными…

Я уже откинулась на подушки, а он целовал меня робко и нежно, затем настойчиво, властно, я чувствовала, что это не закончится добром, нельзя совершать необдуманных поступков, ведь мы находились в Обители зла, в логове самого Волдеморта. Однако нас ждала неминуемая гибель, и шанса испытать это тепло больше не будет. Северуса одолевали те же мысли, он отстранился, лег рядом и сжал мою ладонь. Комната поместья Малфоев… опять все этого отвратительного зеленого цвета: шторы, ковер, обои и некоторые предметы на комоде. Водяной черт бы побрал этих слизеринцев, интересно, кто бы мог подумать, что мы будем вот так проводить время вместе в этом месте?..

— Смешно, правда? — я подавила улыбку; он не ответил. — Наш последний шанс быть вместе, последние несколько часов… — Горький смешок отчаяния вырвался из моего рта. — Северус, скажи мне, ты уверен, что они будут подглядывать?

— Я уже ни в чем не уверен, — протянул он и, глядя на меня, улыбнулся, сжав ладонь немного крепче.

— Эй вы! Смотрите сколько вам влезет! — крикнула я, начиная заливаться истерическим смехом сквозь вновь и вновь проступавшие слезы, но они лились совсем недолго.

Северус молчал. Прости меня, любимый. Я поднялась на локтях, все еще не отрывая взгляда от его глаз, в которых появилось что-то странное — это был огонь? Такой забавный игривый огонек, сверкнувший в самой глубине души. Плевать на всё, пускай смотрят, слушают, да все что угодно! Мои губы потянулись к его шее, а пальцы начали расстегивать черную жилетку и рубашку под ней, скрывающие его тело. Ладонь прошлась по животу, отчего его тело стало откликаться. Аккуратные, будоражащие поцелуи спустились от шеи к яремной впадине, он позволял ласкать себя, отдаваясь в мою власть. Внезапно порыв неизвестно откуда взявшегося ветра закрыл шторы спальни и потушил горящие канделябры, оставив лишь одну свечу, чтобы никто, не дай Мерлин, не решил заглянуть к нам в комнату с вопросами! Он обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе.