Вина…

Сколько ошибок совершила его грешная душа в жизни? Не счесть. Но один вопрос, мучивший Северуса, постоянно возникал в сердце: «Почему я, почему это прекрасное создание выбрало меня?». Он винил себя даже за неприметную внешность, ведь Северус не был красив; он всегда отличался худобой, еще в детстве его звали сальноволосым ублюдком, но его волосы никогда не были грязными, просто распадались на отдельные пряди, и ему, честно говоря, было плевать на это, но прозвище так и осталось. Бледность его кожи отнюдь не выглядела аристократично, скорее болезненно. Похожий на мать, он имел какую-то притягательную для Анны таинственность, которую отталкивал от себя в неверии, что она видит в нем мужчину. Его крючковатый тонкий нос и тонкие бесцветные губы придавали ему строгий вид. Непонятно, как это милое, существо, по имени Анна могло польститься на ворона, всегда одевающегося в черное — грубого, несносного, холодного мужчину с тяжелым характером? Заслуживает ли Северус этого странного счастья? Глядя на неё, он вспоминал детскую маггловскую сказку «Красавица и Чудовище». Парадокс, минус и плюс, которые притянулись, и пусть эта присказка вновь доказала свою действенность, он все же не способен был поверить, что обладает любимой.

В огромном помещении, служившем Малфоям главной гостиной, не было мебели, её убрали, расчистив место для языческого жертвоприношения. Именно так будет выглядеть действие, которое должно произойти здесь. В комнате царил полумрак, лишь в центре под потолком висело несколько свечей, освещая импровизированную сцену.

Северус ухмыльнулся; где же сам Мефистофель — главное лицо спектакля? Но Темного Лорда не было, однако по периметру огромного зала стояли фигуры в черных капюшонах, ожидая первого акта. Самые близкие слуги. Неужели Волдеморт решил сделать всё настолько театрально, показать в очередной раз свою власть Пожирателям? Как это похоже на него. Душегуб на пиру смерти найдет развлечение, поиграет в Бога, утвердится в этой роли; скоро он получит воистину божественную силу, уничтожит все живое… Северуса поражали эти мысли, которые не приносили никаких эмоций, страх вообще не существовал, словно его вычеркнули из списка эмоций, которыми он обладал. Лишь несвоевременная саркастичная ухмылка присутствовала на его лице.

*

Забавно до дрожи. Это какой-то спектакль, разыгрывающийся для голодного зрителя? Волдеморт превзошел все мои ожидания. Стоящие со всех сторон зрители так же были частью декораций жертвоприношения, их черные капюшоны скрывали от меня лица, но не эмоции. Кто-то, откровенно говоря, находился в состоянии предвкушения, мандраж в преддверии отличного зрелища. Были и те, в чью душу прокрался страх — эти Пожиратели встали с одной целью на сторону Лорда, чтобы их не прикончили, три или четыре, буквально зевая, ожидали времени, когда все это закончится. И лишь несколько человек испытывали какие-то странные эмоции, непереводимые, не имеющие смысла в этой ситуации. Увидев нас с Северусом, большинство испытали презрение…

Страх? Его испытывал только один человек в этом зале — им был мой отец. Сладко было играть с ним, когда этот предатель, подсунувший свою родную дочь для жертвоприношения, понял, что ему не скрыться под капюшоном. Влезть в его голову не составило никакого труда, но читать тонущие в отчаянном ужасе мысли было неприятно, они вызывали легкие рвотные позывы. Ну, а где же сам ведущий церемонии? Где дирижер оркестра, управляющий инструментами страха, повиновения и благоговения, заставляющий души всех присутствующих играть рапсодию к смерти? Северуса отвели подальше, и двое Пожирателей приставили к его шее палочки.

— Всё будет хорошо, — послала я мысленно зачем-то, ведь знала, что ни один мускул на его лице не дрогнет до начала кульминации.

Надеюсь, он выдержит мою смерть, ведь вряд ли его убьют первым. Наконец, из второго входа появилось три фигуры, во главе процессии шел сценарист и главный актёр этого спектакля. Его изумрудная бархатная мантия — единственная, среди моря черных безликих одежд, растекалась о за его спиной длинным шлейфом. Мерлин, как драматично, он и костюмы подобрал! Я с ненавистью оглядела наряд на себе.

Я совершенно не ожидала, что встречу волну презрения в его сторону от Пожирателей. Что ж, скоро от них не останется и горстки пепла, когда Волдеморт обретет эмпатию. Фанатик даже своим вызывающим внешним видом доказывает нескрываемое безумие, но все же, большая половина присутствовавших благоговела, глядя на его размеренный шаг и длинный шлейф мантии; они готовы были броситься целовать краешек его одеяний.

Беллатрисса заворожено смотрела на хозяина, у неё перехватило дыхание. Шедшие по обе стороны фигуры в черном облачении несли предметы, от которых и мое дыхание немного сбилось. Серебряный кинжал, больше похожий на средних размеров изогнутую саблю, сверкал неестественным металлическим блеском; словно натертый кровью единорога, он светился непонятными узорами, походившими на рунические символы. Воинственный меч судьбы — крупный кинжал — надменно возвышался среди других орудий убийства своей божественной холодной красотой, что не скажешь о втором предмете. Обтянутая в подряхлевшую кожу бутыль, напоминала вытянутую походную флягу — неприметный бледно-коричневый цвет и пробочная затычка. Немного же сохранилось воды из таинственного мертвого озера Шаруши.

Я посмотрела на настенные часы, висевшие над главным входом в гостиную: до времени «икс» оставалось всего пятнадцать минут. Волдеморт оправдал наши с Северусом ожидания насчет вступительной пламенной речи.

— Верные слуги, — начал он с принижения присутствующих, на что некоторые отреагировали очередной волной брезгливости и презрения, а в ком-то читалась даже нотка ярости, — многие из вас ещё не посвящены в суть сегодняшнего события, я раскрою вам эту покрытую слоем веков тайну…

Северус скептически наблюдал за этим «трогательным» опусом. Переведя взгляд на меня, он понял, что и в моем сознании творится нечто подобное.

— Сегодняшняя ночь будет решающей для всех нас. Исход войны предрешен. После долгих лет, проведенных в поиске, я всё же нашел ответ, который переведет всех нас к полному контролю над человечеством…

Странно говорить обо всех, когда ты имеешь в виду лишь себя одного.

— В моих руках будет бессмертие и огромная сила, принадлежащая четырем стихиям: воде, воздуху, огню и земле…

Вот это уже больше похоже на правду, теперь Лорд говорил только о себе.

— Эта девушка, — взмахом руки он совершил пафосный жест в мою сторону, — сосуд силы и ключ к нашей безоговорочной победе. Противник непременно сложит палочки…