— Ты больше не плачешь? — спросил Северус, прежде чем вновь коснуться моих губ.

— Я счастлива, надеюсь, не превращу эту комнату в глыбу льда, — улыбнулась я и потянулась за желаемым поцелуем.

Прелюдии длились долго, мы не приступали к самому главному, ожидая, что кто-то может нарушить наш маленький кусочек рая в этой преисподние. Северус был головокружительно нежен, и постепенно все тревоги из-за возможных наблюдателей отступили.

*

Изгибы тела Анны заставляли закипать кровь, он любовался бликами тусклой свечи, играющей на коже ее живота. Она выгибалась, словно кошка, откинув голову назад и сладко постанывая. Пластилин в его руках, Северус делал с ней всё что хотел, и в то же время подчинялся, их желания были обоюдными. Он проводил кончиком языка по груди, заставляя девушку вздрагивать каждый раз. Искренние прикосновения её пальцев заставляли его чувствовать нечто, зарождающееся внизу. Эта прекрасная любовь была нарисована кистью неизвестного художника, легкими взмахами оставляющего светлые блики на юном теле. Дыхание то останавливалось, то учащалось, бросалось вдогонку за сумасшедшим пульсом, соединяющим их души неравномерной дробью сердечного ритма. Северус поднял лицо, на котором отобразилась гримаса мучительной страсти. Мужская ладонь лежала чуть ниже живота Анны, контролировала её порывы, его руки заскользили по ее гладкой коже...

Аккуратная грудь двигалась в такт его желаниям. Её голова металась по подушке из стороны в сторону, предаваясь бесконтрольным импульсам. Слегка приоткрытые губы дрожали, с них срывались неловкие, такие сладкие стоны. Почти кричала, все больше отдавая ему саму себя, заставляя обоих повторять все снова и снова. Он оказался над ней, притянув к себе взгляд открывшихся, затянутых туманом горящего желания глаз. Их взгляды встретились, они оба не могли поверить, что принадлежат друг другу...

Тот животный секс, что был между ними в первый раз – Северус презирал себя за то, что грубо надругался над ней. И хотя он уже извинился за ту ошибку, которая, возможно, стала толчком к отношениям, извинения все еще застревали в горле.

Нагота не смущала, воистину им было плевать на глаза и уши. Что ж, если смотрят, пускай подавятся, извращенцы. Тело Анны содрогнулось в его руках, и она поднялась в сидячее положение, не позволив ему оторваться, и еще крепче обхватила его ногами. Это было безумство, такое прекрасное, страстное прелюбодеяние — это всё, что у них было, всё, что им оставалось.

…Они лежали, всматриваясь в темный потолок, хорошо, что при этом свете был практически не различим зеленый цвет. Северуса всякий раз тошнило от этого «разнообразия» оттенков, когда он приходил по делам к Малфоям. Скверно жить в животе у змеи. Он улыбнулся сам себе и посмотрел на Анну, её веки были приоткрыты, и печальная улыбка на лице так и держалась, не сходила, словно была перманентной. И почему именно сейчас нужно испытывать это странное грустное счастье?

— Северус…

— Что?

— Всё равно уже ничего не изменить, скажи мне, что ты скрывал от меня?

Он поразмыслил, в какой бы форме это преподнести – так, чтобы Анна всё поняла, но стены не приняли. Хотя какая разница, ведь смысла что-то утаивать даже от других уже не было.

— Парень должен умереть…

— Не продолжай, — прервала она. — Я так и знала.

Северус разглядывал её странные уши, лицо, аккуратный нос и шею, он уже привык к ее чуть странному облику, но все еще не мог спокойно реагировать на её излишнюю догадливость и осведомленность.

*

Когда Гарри видел себя в теле Волдеморта, идущего на убийство родителей и его самого, после произнесения слов смертельного заклятия Лорд словно увидел себя этим маленьким мальчиком, потому что кусочек его души скользнул в тело Гарри. Незапланированный крестраж — вот кем был Гарри Поттер. Вот откуда эта странная связь между двумя заклятыми врагами и способность говорить со змеями. Бедный парень, его все равно ждала бы неминуемая гибель, но в отличие от меня и Северуса, он хочет жить. Прости, Гарри, за то, что решила твою судьбу вот так подло, теперь тебе не избежать предначертанного. Северус видел в моих глазах еще один вопрос.

— Что еще ты хочешь знать?

— Ты пробовал когда-нибудь… Ты использовал камень?

Северус знал, что я имею в виду воскрешающий камень и возможность увидеть Лили.

— Я хотел, — небольшая пауза, — но Дамблдор запретил затуманивать разум пустыми надеждами.

Он говорил ровно и спокойно, без боли, сожаления.

— Но Дамблдор сам…

— Да, это был глупый порыв, который добром не закончился, и пускай проклятие мы сняли, но притронуться к нему я так и не решился.

У меня был еще один наболевший вопрос, эхом раздававшийся в голове, пытаясь найти выход наружу.

— Игорь… Как он умер? — продолжила я печальную тему.

— Его убили сразу, когда нас схватили…

По щеке вновь покатились слезы, ощущение вины за смерть самого близкого друга омрачила этот странный вечер, я смела лишь надеяться, что он обрел покой, и мы скоро встретимся там — на небесах. Поздно что-то предпринимать. Вот и все, что так долго я хотела узнать у него. Часы показывали девять, лишь три часа до добровольной казни, но ни одна струнка души не дрогнула. Мы так и не начали бояться, а просто лежали в объятиях, в последний раз ощущая тепло кожи, дыхания и биение сердец друг друга…

*

Волдеморт позволил им быть вместе, странно, никогда ничего подобного с ним не случалось. Снисхождение? Ему не было жаль, жалость никогда не имела места в его природе. Он не опасался за их встречу, Анна и Снейп будут бездействовать, и Лорду не нужна была благодарность за этот странный поступок. Что двигало монстром в тот момент, когда он послал Беллатриссу к Северусу, и она привела его к ней? Зачем? На самом деле Волдеморт хотел увидеть их боль и страдания, попытки Снейпа отговорить сломленную девушку от добровольной казни. Но этого не случилось; в зеркале, на которое Лорд наложил чары надзора, он не увидел ничего, кроме счастливых странных влюбленных, он не слышал их мысленные разговоры. Эти двое просто отдавались во власть последним часам на земле.