Основным оружием, которое имелось у атирийцев на базе, которое было, по факту, единственным и которое и составляло те самые «восемьдесят единиц», которыми местные так гордились, было AR2012, имеющее сорок пять патронов в обойме, его эффективная дальность составлялась шестьсот-семьсот метров. “Самая мощная среди собратьев. Хорошая точность и дальность стрельбы, немаленький магазин, возможности для установки дополнений, но они компенсируются требовательностью винтовки к уходу”, – так сказал Николас, и F2 принял к сведению, тактично не сказав о том, что другого оружия у них и не было.

Атаковать, разумеется, должны были не все, потому что определенное количество человек требовалось для прикрытия.

Дальше голословных разговоров уже не хватало, и в ход пошла так горячо любимая Ученым математика, а Николас благоговейно уставился на то, как он лихорадочно, как-то судорожно, не теряя при этом своего важного вида, производил вычисления. Один за другим появлялись количественные показатели. F2 тщательно следил за тем, чтобы Ученый ничего не упустил из виду.

В мозговитости Ученого F2 не сомневался, под сомнение ставились лишь его практические умения. Плюс человеческий фактор, поэтому дроид предпочитал перестраховаться и самому все перепроверить. Так выходило обычно гораздо надежнее.

Глейн присоединился к Николасу, F2 и Ученому как раз в тот момент, когда последний гордо озвучивал показатели и выводил уравнение, Николас восторженно и даже с каким-то детским восторгом слушал его, подавшись вперед, а F2 не демонстрировал никаких эмоций, используя лишь практический подход к делу.

– Во время стрельбы генератор перезарядки оружия постоянно пополняет энергию, поэтому придется составить уравнение, – немного волнуясь, но при этом сохраняя свою важность, почти тараторил, чудом не запинаясь, Ученый. – Максимальная энергия оружия плюс генератор перезарядки оружия, помноженное на время стрельбы. Все это делится на количество лазеров, помноженное на энергоемкость оружии. И отсюда мы получаем время стрельбы.

Николас настолько же лихорадочно, насколько вещал Ученый, кивал головой, на самом деле довольно смутно понимая, о чем тот вещает, а вот Глейн пару раз не сдержался и просто переспросил, что к чему, вырывая Ученого из его прекрасного и недосягаемого мира с научной и емкой терминологией, увы и ах, непонятной простому населению. Глейн был более прямолинейным в этом плане и просил объяснения на простом, прикладном уровне. Вздыхая и понимая, что не каждому суждено потратить свои лучшие годы на научном поприще, Ученый пускался в старательные разжевывания, а F2 терпеливо ожидал, пока люди, наконец, поймут все это так же, как и он.

При этом Ученый старательно продолжал все записывать и даже озвучил все это с умным видом и, в конце концов, плавно перешел к завершающей стадии своих расчетов.

– За рассчитанное время, то есть пятнадцать целых, тридцать девять сотых секунды будет нанесен урон…

– Пятьсот семьдесят девять тысяч двести семьдесят девять целых шесть десятых урона щиту, – выдала Джайна, которая не так долго наблюдала за ними, попутно выполняя свою работу по чистке помещения.

– Смотрите-ка, еще один математик, – прыснул со смеху Глейн.

– Девять тысяч четыреста десять, умноженное на пятнадцать целых тридцать девять сотых, умноженное на четыре… И того получается пятьсот семьдесят девять тысяч двести семьдесят девять целых шесть десятых джоулей урона щиту! – торжественно, будто великое открытие сделал, прокричал Ученый. А потом они все разом уставились на Джайну, которая почти уже прошла мимо них, не обращая никакого внимания на ту деятельность, которую они развели.

– Вот это на тебе… – присвистнул Глейн.

– Но как? – уставился на Джайну с восхищением Николас, которая почувствовала, что на нее уставились, и повернулась, с удивлением и непониманием смотря на троих мужчин.

– Это же, это же… Конечное в расчетах число, которое дает понять, что если F2 и еще пятьдесят человек одновременно выстрелят по щиту, то, то… Этого же хватит, чтобы его деактивировать! И ты смогла это подсчитать с одного раза, – Ученый, держащий в руках допотопный калькулятор, уставился на Джайну, натуральнейшим образом открыв рот. – Как ты…

– И какие чудеса ты еще скрываешь? – да, восхищения в голосе Николас не скрывал. Джайна не совсем понимала, почему на нее все так смотрят, будто она совершила что-то очень значимое, но ей… Ей было приятно такое внимание, и чувство гордости за себя и за то, что она смогла пусть и случайно, но принести пользу, мгновенно поднялось где-то внутри нее.

– Этак нам и калькуляторы не нужны, – заметил Глейн, – вон у нас живой под носом шастает.

– А у нас точно больше никого другого не найдется на должность уборщика? – с интересом посмотрел на своего товарища Николас. – Ты могла бы понадобиться нам, – заметил он. – Твоя скорость и твой точный расчет…

– Так-так-так, погодите! – замахал руками Ученый. – Один случай еще ничего не доказывает! Вы не против, если я вас испытаю? – забывшись, он перешел на «вы», и Джайна сначала почувствовала себя неловко, но тут же бодро, почти пулеметом выдала несколько ответов на довольно сложные уравнения, которые Ученый в один миг набросал. – Потрясающе, просто потрясающе, я просто своим глазам не верю! У вас талант. Вы нам нужны. Бросайте свой пылесос и идемте со мной, у меня еще очень много важных расчетов.