Ее подозрения укрепились, когда оказалось, что у пациентки отсутствуют слизистая оболочка глаз и в ротовой полости.

– Жалуемся на что-нибудь? – надеясь отвлечься, Марита перешла к дежурным вопросам. – Имелись ли ранее травмы, требующие замены частей тела на механические?

Джайна только покачала головой. Попытав ее еще немного, Марита удостоверилась, что с самочувствием пациентки, кажется, все в порядке. Либо та из вежливости молчит, но это вряд ли – обычно подобные говорят о том, что их что-то беспокоит, сразу же.

Оставалось последнее, что Марите требовалось сделать, чтобы она могла отпустить новенькую на все четыре стороны, но прежде она никак не могла решить: спросить прямо или тактично промолчать.

Но когда Марита приступила к измерению пульса и артериального давления у Джайны и которых у нее не оказалось… Тогда терпение женщины-медика лопнуло, а подозрения заставили прожечь андроида недобрым взглядом, которая тут же отшатнулась от Мариты, словно от прокаженной. Джайна вся сжалась, потому что не понимала, что случилось, что заставило эту – хорошо, почти милую женщину – вдруг так ощетиниться и смотреть на нее, будто бы Джайна совершила что-то очень нехорошее?

– Кто ты? – наконец, хрипло откашлявшись, спросила Марита. – Что ты, черт побери, такое?

Джайна с удивлением уставилась на нее. Ведь все же очевидно…

– Я человек, – принялась словно заученный текст повторять Джайна, – мы со Скоттом летели на корабле «Церера», который потерпел крушение. Меня нашел робот F2, а потом мы столкнулись с местными жителями. Сейчас F2 и ваши командиры разрабатывают план…

– Свои милые сказочки оставь для тех, кто поведется на твою миленькую мордашку, – прервала ее Марита. – Прежде чем я вызову помощь, спрошу еще раз: кто ты? И что вы забыли здесь?

– Я летела вместе со Скоттом, и мы…

– А кто такой Скотт? – несколько насмешливо поинтересовалась Марита, пока Джайна вся сжалась в комочек. – Тоже человек?

– Я… Да, человек. Он мой родственник, и…

– Но ты не человек.

Эта фраза прозвучала как грохот от взрывающейся ракеты посреди спокойного тихого дня. Джайна встревоженно уставилась на Мариту. Та же не выглядела больше разозленной или раздраженной, наоборот, казалось, что она становится все более уверенной, в то время как Джайна эту самую уверенность стремительно теряет. Атмосфера накалялась.

– Твои зрачки отличаются от человеческих. У тебя отсутствует слизистая оболочка глаз и ротовой полости. Не бьется сердце, отсутствует пульс и давление. Кожа мало чем отличается от человеческой, но если приглядеться, то можно понять, насколько она идеальная и не тронутая в отличие от моей. Ты по-прежнему будешь утверждать, что являешься человеком? – Марита смерила Джайну очень долгим и почти прожигающим взглядом.

А Джайна… Джайна сжалась, беспомощно оглядываясь вокруг и надеясь на чудо. Ну, что, например, сейчас придет Скотт, все объяснит этим людям, найдется какое-то внезапное решение всех проблем. Но Скотта поблизости не было, и это и так выбило ее из состояния равновесия, так еще и заставляло чувствовать тревогу и беспокойство за него. Куда он мог деться? Почему не приходит так долго? А вдруг он потерял ее, Джайну? Нужно будет найти F2 и сказать ему, что по-прежнему следует продолжать пытаться выйти со Скоттом на связь. F2… Машина, не внушающая доверия и лишенная всяких эмоций, но сейчас, в этот момент, оставшись один на один с этой Маритой, которая своими словами рушила ее хрупкий мирок, Джайна очень хотела оказаться рядом с этим роботом, потому что чувствовала себя в какой-никакой безопасности поблизости от него.

От нее ждали ответов, ей задавали бесцеремонные и бестактные вопросы, от нее ожидали каких-то действий, и все, в чем она была уверена, ставили под сомнение. Джайне это очень сильно не нравилось.

– Зачем вы все это спрашиваете? – неуверенно пискнула она, заставляя Мариту нахмуриться. – Я не понимаю, что вы от меня не хотите.

– Я лишь привожу довольно логичные аргументы и спрашиваю, кем ты являешься.

Джайне хотелось замотать головой. Закрыть лицо руками. Позвать Скотта и снова оказаться рядом с ним, но… Ей приходилось действовать самой. И она абсолютно не имела понятие, что именно ей делать. И как отвечать. Она – человек. Со Скоттом у них родственные связи. Все остальное не имеет значения. Или не имело. Джайна уже не понимала, что ей и думать. Она – человек. Человек. Или…

Но это не укладывалось в привычное понимание мира. Это разрушало все, что она когда-либо знала, и Джайна, пожалуй, больше всего пугалась того, что ее легко смогли вывести из душевного равновесия слова незнакомой женщины, которой, получалось, она верила больше, чем Скотту. Скотт не стал бы ей лгать, так? Но ответом на вопрос лишь послужила напряженная тишина.

Джайна как никогда сильнее чувствовала себя одинокой, потому что именно сейчас к ней, пожалуй, впервые за все время после крушения «Цереры» пришло осознание: она осталась одна. Где-то там был Скотт, который обязательно найдет, но прямо сейчас, в данный конкретный момент его рядом не было, и ей было страшно.

Страшно от того, что рядом так много незнакомых людей, которые что-то хотят от нее, страшно, потому что эти люди говорят какие-то неправильные и ужасные вещи, заставляющие ее страдать. И чувствовать себя очень-очень беззащитной. Но если правда, если все-таки правда…

А Марита, чем дольше смотрела на свою пациентку, тем больше задавалась вопросом: что это за существо? Если в начале ее посетило подозрение, что Джайна могла быть засланным шпионом Павитры или просто каким-то врагом, то теперь ее терзали смутные сомнения.